– В чем?

– Он остался присмотреть за ребенком. Послушай, не такое уж это большое удовольствие – иметь в доме младенца. Никогда не видел ребенка, который бы так часто писался, как сестра Сиксто. Не успеешь оглянуться – она уже тут как тут.

– Он что, менял ей штаны? – удивился Зип.

– Последний раз, когда я его видел, он шлепал ее по заднице.

– Я его отшлепаю по заднице, – сердито сказал Зип. – Понимаешь, о чем я говорю? Он думает, мы валяем здесь дурака. А ты еще удивляешься, почему мы не можем завоевать репутацию. Это потому, что здесь никто по-настоящему не хочет работать. Каждый готов нагрузить все на меня.

– У нас есть репутация, – спокойно произнес Кух.

– Чепуха! Вы все думаете, что это какая-то юношеская баскетбольная команда. И когда вы повзрослеете? Вам что, больше нравится спокойно гулять по улицам или прятаться каждый раз, когда появляется опасность?

– Я никогда ни от кого не прячусь!

– Ты думаешь в «Королевских гвардейцах» есть трусы? – спросил Зип.

– Да, но в «Королевских гвардейцах» двести пятьдесят человек.

– Как ты думаешь, можно стать их членами, постоянно опаздывая из-за того, что по расписанию у тебя стирка?

– Эй, – вдруг зашептал Кух.

– Что такое?

– Ш-ш-ш...

На улице показалась женщина. Ее полная грудь вздымалась в такт ее шагам. Ее черные волосы были собраны в пучок на затылке. Она не оглядывалась, не смотрела по сторонам, шла бесцельно, почти вслепую. Пройдя мимо стоявших у открытой двери ребят, женщина завернула за угол и скрылась из вида.

– Видел, кто это была? – прошептал Кух.

– Эта женщина?

– Да, – кивнул Кух. – Мать Альфи.

– Что? – Он посмотрел за угол, пытаясь отыскать глазами женщину. Но ее уже не было.

– Мать Альфредо Гомеса, – повторил Кух. – А ведь она торопилась. Зип, как ты думаешь, он рассказал ей?

– Мне наплевать, рассказал он или нет.

– Я хотел сказать... эта пожилая женщина... мне кажется, он рассказал ей...

– Допустим, что рассказал. Разве это может помочь ему?

– Ты знаешь этих женщин. Она как будто взволнована. Она как будто...

– Только не наложи в штаны. Немного выдержки, договорились? Ты такой же, как мой старик. Он говорит так, как будто сенатор. Всегда рассказывает мне о Пуэрто-Рико. Кого интересует этот чертов остров? Я родился здесь, в этом городе. Я настоящий американец. Он уже надоел мне с этими рассказами о том, какой большой шишкой был в Сан-Хуане. Ты думаешь, что он там делал? Я узнал это от своего дяди. Как ты думаешь, чем он занимался?

– Чем?

– Чинил велосипеды, чтобы не умереть с голоду. Вот что он называл настоящим делом. Настоящая болтовня, вот что это. И никакой выдержки.

– У меня есть выдержка...

– Ну, разумеется. Мать Альфи вышла на прогулку, а ты уже задрожал, как осиновый лист. Знаешь, кем ты будешь, когда вырастешь?

– Кем?

– Парнем, который чинит велосипеды.

– Ну-ну, продолжай. Я...

– Или парнем, который чистит обувь.

– За всю свою жизнь я еще ни разу не почистил ни одной пары обуви, – гордо произнес Кух. – Я даже не чищу свою собственную обувь!

– Именно поэтому ты выглядишь, как самый настоящий грязнуля, – произнес Зип и резко повернулся. Кто-то приближался к кафе.