|
Как знать, не поступил ли я сознательно, невольно причинив вам боль. - Хорошо, - сказала она, и в голосе ее звучал вызов. - Дайте волю своему любопытству и сообщите мне все, что вам удастся разузнать про меня. Я требую этого. Но... - добавила она, погрозив пальцем, - вы скажете мне также, откуда вы получите эти сведения. То скромное счастье, которым я наслаждаюсь здесь, зависит от успеха ваших попыток. - Вы хотите сказать, что тотчас убежите отсюда... - Немедленно! - воскликнула она. - И на край света!.. - Но вы везде окажетесь беззащитной против грубых страстей, - возразил я, перебивая ее. - Разве красоте и таланту не свойственно блистать, привлекать взоры, возбуждать вожделения и ярость? Париж - это пустыня, только без бедуинов; Париж - единственное место в мире, где можно скрыться, когда приходится жить своим трудом. Чего вы опасаетесь? Кто я такой? Просто ваш новый слуга, я дядя Гобен, вот и все. Если вам предстоит поединок, вам может пригодиться секундант. - Все равно, узнайте, кто я такая. Я уже сказала: я требую, а теперь я прошу вас об этом, - продолжала она с тем неотразимым очарованием, каким вы, женщины, так хорошо умеете пользоваться, - добавил консул, кинув взгляд в сторону дам. - Ну, так завтра в этот же час я скажу вам все, что мне удастся открыть, - отвечал я. - А вы меня не возненавидите? Неужели вы поступите, как другие женщины? - А как поступают другие женщины? - Они требуют от нас непосильных жертв, а когда мы все исполним, они начинают упрекать нас, как будто мы нанесли им оскорбление. - Женщины правы, если их просьба показалась вам непосильной жертвой... - возразила она лукаво. - Замените слово “жертва” словом “усилие”, я тогда... - Тогда это будет дерзость, - докончила она. - Извините меня, - сказал я, - я и забыл, что женщина и папа непогрешимы. - Боже мой! - молвила она после долгого молчания. - Неужели одно лишь слово может нарушить покой, купленный такой дорогой ценою, покой, которым я наслаждаюсь украдкой, как вор? Она поднялась, заломив руки, и продолжала, не обращая на меня внимания: - Куда идти? Что делать?.. Неужели придется покинуть это мирное убежище, где я надеялась провести остаток дней своих? - Провести здесь остаток дней! - воскликнул я с нескрываемым ужасом. - Разве вы никогда не думали, что со временем у вас не будет сил работать, или что цены на цветы понизятся из-за конкуренции?.. - Я уже скопила тысячу экю, - сказала она. - Боже мой! О каких лишениях говорит эта сумма! - воскликнул я. - До завтра, - сказала она. - Оставьте меня! Нынче вечером я сама не своя, я хочу побыть в одиночестве. Мне надо собраться с силами на случай несчастья. Ведь если вы что-то знаете да еще услышите от других, тогда... Прощайте, - прибавила она резко, с повелительным жестом. - Назавтра бой, - ответил я, улыбаясь с беззаботным видом, который старался сохранять во время этой сцены. И, шагая по длинной аллее, я повторял; - Назавтра бой! Граф, с которым я, как обычно, встретился поздним вечером на бульваре, тоже воскликнул: - Назавтра бой! Тревога Октава не уступала тревоге Онорины. Мы с графом до двух часов ночи прогуливались вдоль рвов Бастилии, словно два генерала накануне сражения, которые взвешивают все возможности, изучают условия местности и приходят к выводу, что во время битвы победа зависит от случайной удачи. |
