– Вот это да! Да ведь он такая знаменитость! – удивился Перри. – Я даже и не знал никогда, что у него есть сын.

Джудит слушала их со смешанным чувством: она и удивлялась, и одновременно очень радовалась, что у них вдруг так. неожиданно появился родственник. С другой стороны, ей было неловко перед сыном того человека, которого ее собственный отец когда-то столь открыто не одобрял. Этот любезный молодой джентльмен был очень скромен; он так деликатно пытался избежать случайной возможности им представиться, у него были прекрасные манеры. И все это вместе взятое перевесило ее замешательство. Джудит очень дружески протянула ему руку и сказала:

– Значит, мы кузены. И потому нам надо лучше узнать друг друга.

Джентльмен склонился к ее руке.

– Вы очень добры. Мне давно хотелось заговорить с вами. Но из-за этих недоразумений… натянутых отношений, я имею в виду вашего отца и моего, я как-то стеснялся.

– О, ерунда! Это ни в коей мере не должно касаться нас! – воскликнул Перегрин и жестом как бы смел все преграды между ними. – Беру на себя смелость сказать, что мой дядя был такой же вспыльчивый, как и мой отец, верно, Джу?

Джудит не очень понравилась реплика брата – ему не следовало в таком тоне говорить об отце с человеком, которого они так мало знали.

По-видимому, так же считал и мистер Тэвернер. Он произнес:

– Я думаю, они оба серьезно ошибались. Но вряд ли об этом можем судить мы – лично я, вне всякого сомнения, думаю, этого делать нельзя. Вы сами поймете – мне это очень нелегко. Но я и так уже сказал слишком много.

Он обращался больше к Джудит, чем к Перри. Ей показалось, что в его словах сквозила какая-то скрытая боль. И от этого он стал ей нравиться еще больше. Тон его подтверждал, или ей это показалось, что в поведении его отца было нечто, что сейчас не вызывало одобрения у сына. У Джудит такая сдержанность и скрытность вызвали уважение. Видимо, он чувствовал то, что, пожалуй, должен был чувствовать всякий на его месте. Она с удовольствием услышала, как Перегрин пригласил мистера Тэвернера с ними отобедать.

Однако тот вынужден был отказаться: он заранее договорился с друзьями и очень сожалеет, но просто не может принять приглашение Перри и Джудит.

В его искренности не было никаких сомнений: вид у него был действительно грустный. Джудит очень огорчилась, но не захотела ни сама настаивать, ни – тем более – чтобы это делал брат.

Мистер Тэвернер снова склонился к ее руке и на какое-то мгновение задержал ее в своей.

– Мне ужасно жаль. Я был бы просто беспредельно счастлив. Но нельзя. Я связан обещанием. Можно ли мне – только пожалуйста, совершенно честно, кузина, – можно ли мне доставить себе такое удовольствие и навестить вас в городе?

Она с улыбкой согласилась.

– У вас есть опекун. Он будет вас наставлять, – сказал Тэвернер. – Я лично с лордом Вортом не знаком, но, кажется, его все любят. Он вам будет помогать. Но если когда-нибудь я смогу чем-нибудь быть вам полезен, если вам обоим понадобится друг, я надеюсь, вы вспомните о своем грешном кузене, который будет всегда безмерно рад вам помочь. – При этих словах он потупил взор, а губы его тронула улыбка. Мистер Тэвернер протянул Перри свою визитную карточку.

Перегрин зажал ее между пальцами.

– Спасибо. Мы будем надеяться еще не раз встретиться с вами, милый кузен. Сейчас мы собираемся остановиться в отеле «Гриллон», а потом сестра планирует снять для нас отдельный дом. Не знаю, как это реализуется. Но в «Гриллоне» нас найдут.

Мистер Тэвернер сделал запись в своей записной книжке, снова отвесил поклон и удалился. Они смотрели ему вслед, когда он шел вниз по улице.