Вот так! А тут, понимаешь, глюки…

Шурочка была более кратка, чем обычно:

— Сегодня днем, Сашка, из краснопресненского изолятора сбежал Погосов. Обстоятельства выясняются. Не знаю уже, каким местом они там думают! А, шоб воны все!.. Ладно, отдыхай. Завтра начнется нервотрепка…

Тревожно сжалось сердце у Турецкого. Действительно, начинается… Чем же это грозит? Будут жестко и быстро убирать свидетелей… А почему Костя промолчал? Он что, разве не знал? Или Шурочка пожалела его, не сказала? Вряд ли… Это он меня жалел, понял наконец Саша, потому и был так сдержан. Ай да начальник! Но слово было уже сказано, и никуда от правды не денешься.

А вот Славка действительно пусть поспит ночь спокойно. Турецкий решил сообщить ему плохую новость утром, когда тот позавтракает и соберется ехать к Ларисе Георгиевне Богдановой.

И еще одна мысль почему-то понравилась Саше. Ах, дать бы сейчас власть Никите, он бы им всем, этим умникам, такой шмон навел, что до конца своих дней помнили бы.

Но ведь ушел Погосов. Правая рука Гурама. Вот у кого могут быть и необнаруженные финансы, и оставшиеся на свободе боевики.

32

Понедельник, 17 июля, утро

Невеселое это было совещание. За длинным столом для заседаний разместилась большая команда всех основных действующих лиц, которые принимали участие, начиная с пятницы, в разработке дел об убийстве и ограблении старого коллекционера и похищении его дочери.

Меркулов вызвал к себе следователей милицейского Полунина и прокурорского Зименкова, начальника отделения МУРа Крутликова, заместителя начальника областного РУОПа Емельяненко, естественно, Турецкого и Грязнова, и судмедэксперта Миронова, у которого, по его словам, после тщательного исследования трупа появились новые серьезные соображения. По правую руку Константина Дмитриевича сидела Романова. Такая сила, собранная вместе, невольно внушала уважение. К сожалению, не было зрителей, и потому никто не мог оценить интеллектуальной мощи данной группы лиц.

Впрочем, именно с этого и начал совещание Меркулов. Он сказал, что, несмотря на выходные дни, а также отдельные проколы, удалось в сравнительно короткие сроки освободить заложницу и арестовать преступную группировку Ованесова. Особенно похвалил оперативность Действий полковника милиции Емельяненко.

Вполне справедливо, отметил про себя Турецкий и, встретившись взглядами с Никитой, едва заметно улыбнулся ему.

Иными словами, по мнению Меркулова, такая мощная бригада доказала, что может работать быстро и результативно. Но пока была сделана лишь половина дела, то есть найдена и освобождена заложница. В этой связи Меркулов хотел бы выслушать мнения присутствующих и их конкретные планы дальнейших действий.

Начали, как говорится, сначала. Первым поднялся судмедэксперт Миронов. Подражая в краткости Меркулову, чему искренне удивился Турецкий, знавший Миронова как большого зануду, он сообщил, что по результатам вскрытия Константиниди умер не в результате черепно-мозговой травмы, а в результате разрыва шейных позвонков.

Присутствующие переглянулись. Саша вспомнил, как он, следуя за рассуждениями Романовой, там, в квартире в Старокошошенном, плавно демонстрировал полет и падение стариковского тела, удар о напольные часы, от которого они рухнули на пол, и осколки разбитого толстого стекла порезали затылок Константиниди. Картина была более чем ясной. И вот на тебе!

И еще это заявление Миронова означало, что все происходило на самом деле вовсе не так, как поначалу представлялось следователям.

Ошибка в заключении о причине смерти потерпевшего исключается, заявил Миронов и сел па свое место.

— Так!.. — досадливо крякнула Романова. — А ведь красива была, Санек, картина нами представлена, а? — На что Меркулов едва слышно хмыкнул.