Она, наверное, поблагодарила бы и самого дьявола, распахни он перед нею дверь в преисподнюю. Аристократы. Хорошие манеры, видите ли.

Кит огляделся, разыскивая что-нибудь, что можно сжечь.

— Что это за место? — услышал он вопрос Кейт.

— Старая куча камней, когда-то бывшая замком.

— Как вы узнали о нем?

— Я бывал здесь мальчишкой. Мы часто убегали из спальни и проводили ночи здесь, а к заутрене возвращались.

— К заутрене? Неужели вы жили в монастыре?!

— В аббатстве Сент-Брайд.

— Вы собирались стать монахом?! — В ее голосе слышалось явное изумление.

— Нет.

— Вот как? — Внезапно она приподнялась на локтях. — Если вы могли приходить сюда в детстве, значит, ваше аббатство где-то неподалеку, — отметила она.

Кит высек искру в груде растопки.

— Ворона долетит за два часа, но Доран не ворона. По дороге мы ехали бы пять часов или около того, а буря уже набирает силу. Пока она не утихнет, ехать нельзя.

Кит раздул уголек, и вся куча вспыхнула. Он торопливо подбросил в огонь еще топлива, чтобы разгорелось как следует, потом подошел к Кейт. Пока он занимался огнем, она закрыла глаза. Решив, что она уснула, он протянул руку, чтобы снять с нее намокший плащ.

Едва он прикоснулся к ней, как глаза ее открылись и она выпрямилась и отпрянула, стиснув руками ворот плаща.

— Я не собираюсь вас насиловать. — Кит отодвинулся. — Это не по-мужски, а стало быть, не по-шотландски, да к тому же здесь пока чертовски холодно.

Его слова заставили ее поневоле улыбнуться.

Эти слова она восприняла бы не так безмятежно, если бы знала, насколько они лживы. Она ведь понятия не имеет, как привлекательно выглядит, лежа на его сложенном пледе, с лицом, окаймленным колдовской путаницей волос, с темными настороженными глазами. Негодяй! Томиться по женщине, которая едва может поднять голову. Но Кит действительно томился.

— Плащ у вас мокрый, — сказал он сердито, протягивая руку. — Снимите, я повешу его у огня.

Не сводя с него настороженного взгляда, Кейт развязала завязки у шеи. Плащ соскользнул с ее плеч, и Макнилл тихонько выругался, увидев ее платье. На ней было то же тонкое хлопчатобумажное одеяние, что и накануне вечером. Неудивительно, что она так замерзла.

Не дожидаясь ее разрешения, Кит снял с себя куртку и закутал в нее молодую женщину. Она не возражала, и от этого, его охватила незнакомая тревога. Как же это он не заметил, что она одета совершенно неподходящим образом для предстоящего путешествия?

Очень просто. Он полагал, что она хорошенько утеплится, потому что пустилась в путешествие по Шотландии в ноябре. Он не учел, что она никогда не ездила по Шотландии и не может знать, что ей потребуется. Но, будучи леди, она оделась так, как им положено одеваться для путешествия.

— Зачем рисковать здоровьем ради моды, если…

— Мне не хочется вам противоречить, Макнилл! — прервала его Кейт, улыбаясь слабо, но торжествующе. — Но выбор моего платья продиктован не модой, это мое единственное платье.

— Не смейтесь надо мной! — прорычал он. — Или вы не понимаете? Я ведь ничего не знал, и вы могли замерзнуть насмерть.

Глаза ее от удивления округлились, а потом смягчились, нанеся ему более чувствительный удар, нежели ее презрение или упреки.

— Ну что же, Макнилл, если это загробная жизнь, то в Йорке найдется какой-нибудь священник, который все это сможет объяснить. Не смотрите на меня так. Мне нужно только немного согреться и… — Кейт осеклась, покраснев так, что Кит понял: она чуть было не попросила поесть.