Простояв целую минуту, первая машина медленно тронулась с места и свернула налево, направляясь на запад по Пятьдесят седьмой. Когда еще четыре последовали за ней, я подумал, что странная процессия теперь поедет обозревать достопримечательности Вест-Сайда. Но шестая машина внезапно свернула на восток. Остальные поехали за ней.

Я отчитался об этом по рации.

«Ист-Сайд, Вест-Сайд… они сейчас разъедутся по всему городу», — подумал я, глядя, как седаны удаляются друг от друга.

Может быть, в одной группе бандиты, а в другой — заложники? С высоты все равно было не узнать.

— Можешь определить, кто в этих машинах? — тоскливо спросил Уилл Мэтьюс.

Я присмотрелся к двум вереницам, пытаясь хоть что-то выяснить, но запах дизельного топлива, головокружение и тряска здорово мешали сосредоточиться. Я сдался.

Если у меня и была какая-то зацепка, отсюда я ее не увидел.

— Никаких различий не вижу, — наконец ответил я.

— Куда сворачивать? — раздраженно спросила пилот. Вертолет завис над пересечением с Пятьдесят седьмой.

— На запад, — решил я. — Давай налево.

«В конце концов, если я ошибся и меня уволят, то оттуда на метро ближе до дома». По правую руку от нас пронесся «Бергдорф».

93

Свернув на восток по Пятьдесят седьмой и выровняв руль седана, Юджина Хамфри втянула воздух сквозь сжатые зубы. В тесной машине было жарко — пот лил в три ручья. От маски, которую на нее напялили, шел скотский запах; все это раздражало и отвлекало от дороги, но последнее, что ей было нужно, — потерять управление.

У обочины дороги она заметила двух полицейских. Они просто стояли у входа в художественную галерею на северной стороне улицы и во все глаза смотрели на проезжающие седаны.

Никто из них и пальцем не пошевелил! Неужели такое возможно?

Она была напугана и измотана до крайности, но сейчас не время раскисать. Она не позволит себе сломаться.

Когда последний раз она сама садилась за руль? Десять лет назад? Она вспомнила, как купила красный «мустанг» сразу после переезда из Уилинга — города в Западной Виргинии, неподалеку от Лос-Анджелеса. С тех пор началось ее стремительное путешествие.

Значит, вот как оно должно закончиться? В Рождество, в окружении дегенератов-преступников, три дня без душа? После всего, что она сделала. Тяжелая работа, расчеты на годы вперед, подъем на вершину из ниоткуда… Она не только сделала то, чего общество никогда не ожидало от человека ее происхождения. Она установила новые стандарты потенциала человеческой натуры. В этом мире она была воплощением доброй, могущественной силы.

Но в конце концов, она прожила полную жизнь. Сделала почти все, что от нее зависело.

Юджина ахнула — бандит, сидевший рядом с ней, грубо ткнул ее под ребра стволом обреза.

— Газуй! — крикнул он.

Женщина почувствовала, как отчаяние разлетелось в клочья, уступив место адреналину.

«Газовать? Но проблемо, сейчас я тебе устрою».

Она вдавила педаль в пол, и восьмицилиндровый двигатель взвыл. Здания и витрины по обе стороны улицы слились в сплошной поток. Налетев на кочку на Парк-авеню, седан высоко подпрыгнул.

— Вот так, мать! Жми! — прорычал бандит, когда машина приземлилась, высекая искры из асфальта.

Машина неслась по направлению к Лексингтону. Юджина мельком заметила, как на тротуаре блеснул стальной баллон с азотом, принадлежавший телефонной компании. Она прикинула, что будет, если врезаться в него на полном ходу.

Казалось, что Нью-Йорк — и весь мир вместе с ним — с неумолимой силой летит на неподвижную машину на скорости межпространственного прыжка.

94

Вереница седанов медленно ползла на запад по Пятьдесят седьмой.