Все было давно знакомо, как пьеса в «Друри-Лейн», и так же хорошо отрепетировано.

— Мой Бог! — воскликнула Меггс. — Моя корзинка!

И она начала хватать нитки, лоскутки и сложенное белье, рассыпавшиеся в художественном беспорядке по распростертому телу. Мимоходом она пару раз — опять-таки случайно — задела его почти скрытое животом причинное место, обеспечив отток крови от мозгов.

Старуха Нэн часто повторяла, что мужчина не может мыслить и ощущать свою штуковину одновременно. Заставь его заниматься одним, и он забудет обо всем.

Дело было сделано. Меггс собрала рассыпавшееся шитье и поспешила прочь, бормоча:

— Шляются тут всякие. Теперь миссис мне голову оторвет. Эй ты, пошел прочь! — завопила она, когда Тимми сделал вид, что хочет схватить кружевное нижнее белье, небрежно торчавшее из корзинки.

— Стоять!

Меггс резко обернулась, по непонятной причине сразу подумав о светлоглазом незнакомце, но все оказалось еще хуже — констебль. Как она его не заметила? Черт возьми, этим служакам лишь бы детей ловить! Констебль шел к ней, но грозил дубинкой Тимми.

Однако парнишка оперативно смылся, унеся с собой тяжелый кошелек, который она быстро успела сунуть ему за пазуху.

— Я видел ее задницу! — радостно прокричал он и скрылся в толпе.

Меггс пошла навстречу полицейскому, чтобы отвлечь внимание от брата.

— О, констебль!..

— С вами все в порядке, мисс?

Констебль был очень молод, почти юн, и, слава Богу, она его видела впервые. «Нагло ври и выкручивайся, дорогая, — любила повторять старуха Нэн, — главное, чтобы все выглядело естественно».

— Спасибо. Он сбил меня с ног. — Она покосилась в сторону жирного типа, который все еще никак не мог встать на ноги, и с притворной застенчивостью поправила декольте, впрочем, не очень успешно. Декольте — любимое словечко старухи Нэн. Она часто говорила: «Чтобы иметь декольте, надо быть богатой. У бедных женщин просто сиськи». Как бы то ни было, взгляд юного констебля устремился именно туда, куда надо, — на грудь Меггс, которую она, стараясь прикрыть, довольно умело открыла, а в это время ее другая рука надежно спрятала часы в потайной карман в складках юбки.

Было рискованно привлекать к себе так много внимания, но она должна была убедиться, что Тимми успел убежать. Пока взгляд констебля прикован к ее торчащей под тонкой тканью груди, малыш в безопасности.

— Святые угодники! Время! Миссис меня убьет! Спасибо, констебль! — И она ушла, бормоча и возмущенно фыркая, готовясь влиться в реку людей, текущую по Чаринг-Кросс.

И тут она почувствовала взгляд ледяных голубых глаз, вонзившийся в нее, как острый клинок. Обернувшись, Меггс увидела давешнего джентльмена. Вот тогда она отбросила все актерство и побежала, словно у нее под ногами горела земля. И на этот раз она внимательно смотрела вперед и по сторонам.

Макалден не мог не восхититься уловками девицы. Отлично исполнено. Быстро, дьявольски эффективно, хотя вроде бы спонтанно. И неожиданно.

Он едва заметил ничем не примечательную служанку в чепце и фартуке, поспешно убравшуюся с его пути. Капитан привык, что женщины, даже служанки, избегают его. Мать всегда повторяет, что ему надо чаще улыбаться, иначе женщины так и будут от него бегать. Но он знал, что от него исходит нечто, отталкивающее представительниц слабого пола. Не то чтобы он не любил женщин — нет, дело вовсе не в этом. Однако, проведя шестнадцать лет в море в чисто мужской компании, он чувствовал себя рядом с ними ужасно неловко, даже если это были просто служанки.