Казалось, Лэнса окружает вибрирующая аура сексуальной энергии, именно это и заставило Челси насторожиться, пробудило в ней неожиданно острые чувства и странный, в общем-то ничем не обоснованный антагонизм по отношению к нему. Рядом с Лэнсом она вся ощетинилась иголками как еж. Ее настораживало даже то, как Лэнс на нее смотрел.

Челси напряглась, пытаясь прогнать воспоминание об испугавших ее ощущениях, которые она испытала в лифте. Поразительно: ей очень отчетливо почудилось, словно она ощущает его дыхание на своем лице, его губы на своих…

Вероятно, Лэнс смог бы объяснить это явление научно, не зря же он занимается биохимией. В отличие от нее он наверняка хорошо разбирается в сложнейшей смеси химических веществ и происходящих с ними реакций, которые менее компетентные и рациональные люди называют эмоциями;

Направляясь к дому родителей, Челси свернула на перекрестке налево и, посмотрев в зеркало заднего вида, с облегчением увидела, что «БМВ» свернул в противоположную сторону.

3

– Ммм, как вкусно пахнет! – воскликнула Челси, входя в кухню, где ее мать что-то готовила.

Мэриэнн Эппентайр происходила из семьи фермеров и умела делать все, что традиционно полагается уметь делать хозяйке. Некоторое время, в самом начале своей семейной жизни, она этого даже стеснялась, считая себя скучной и старомодной. Когда все без ума от худосочных манекенщиц, таких хрупких, что их впору только на руках носить, кому нужна здоровая румяная женщина, умеющая и вырастить овощи, и заготовить на зиму? Мэриэнн понадобилось время, чтобы понять, что Роджер, ее муж, полюбил ее именно такой, какая она есть.

За последние несколько лет, начиная с полувекового юбилея Роджера, их брак словно переживал второе рождение, Мэриэнн и Роджер снова чувствовали себя молодоженами. Мэриэнн сохранила почти девическую стройность, но если в молодости она была стеснительной и немного неловкой, то в зрелые годы обрела уверенность в себе, основанную не только на любви и уважении мужа и всех близких, но и на обретенном ощущении умиротворения.

– Я готовлю ужин. Ты не забыла, что сегодня у нас неофициальный прием?

Челси виновато развела руками.

– Господи, мама, я совсем забыла! Неделя была такой суматошной, а тут еще у Сюзанны заболела дочка, и вся ее работа перешла ко мне.

– К счастью, врач сказал, что это обычная простуда, а не менингит, как опасалась Сюзанна, – заметила Мэриэнн. – Но ты ведь выйдешь к гостям?

– Конечно, выйду. Во сколько ожидаются гости?

– Примерно через час.

– Хорошо, я только приму душ и переоденусь, а потом приду тебе помогать. Папа уже вернулся?

– Да.

Челси потянулась за булочками, которые мать недавно вынула из духовки и оставила на доске остывать. Мэриэнн шутливо шлепнула дочь по руке.

– Подожди, пока остынут, а то заработаешь несварение желудка. Между прочим, сегодня утром я разговаривала по телефону с Селиной.

Челси, уже выходившая из кухни, замерла, сердце забилось чаще. Любое упоминание о Селине и Спенсере причиняло ей боль, напоминая о том, как пуста ее жизнь по сравнению с жизнью сестры.

– Как ты знаешь, – продолжала Мэриэнн, – мы вскоре собираемся устроить большой прием в честь юбилея твоего деда. Сомерсет, правда, не желает приглашать посторонних и устраивать официальное празднование, говорит, что восьмидесятилетие – скорее грустное, чем радостное событие. Но мы с Лорен решили, что стоит пригласить всех членов семьи. Сомерсет стареет, а ему так важно видеть вокруг себя родные лица… Уверена, он будет тронут.

Челси скептически вскинула брови и сухо заметила:

– Если семья много для него значит, то он это умело скрывает.