Ну, в основном? Конечно, небедные. И у каждого в шкафу по скелету, при нашей-то

действительности. Отличное место для клева.

Как выглядит владелец спорткомплекса, не было известно даже

управляющему. А Куркин, между тем, устроился в клуб гардеробщиком и получил

таким образом массу возможностей подслушивать, подсматривать и шарить. И

присматривать за собственным бизнесом, естественно. Он не желал, чтобы его

обворовывали наемные работники, присваивая часть выручки себе.

Похоже, исполняя роль убогого пенсионера, он получал извращенное

удовольствие. Нравилось ему ходить в потертой спецовке, подбирать за дорогими

гостями мусор, заискивающе им улыбаться и наблюдать, как те пузырятся и гнут друг

перед другом пальцы, в то время, как у этих «хозяев жизни» нет даже десятой доли

того, чем владеет мастер перевоплощения. Но это все мои домыслы, как психолог я

слабоват.

После работы Фогель сбрасывал с себя в каком-нибудь укромном месте

жалкое шмотье и принимал респектабельный вид. Жил он в очень хорошей и очень

большой квартире в Новой Москве, и соседям по этажу был известен как финансист,

спекулирующий бумагами на бирже, а не как одинокий подрабатывающий пенсионер.

Правда, периодически ему требовалось посещать банк, находящийся

поблизости от спорткомплекса. Именно там был открыт счет благотворительного

фонда, на который поступали деньги «доноров». В этом случае Куркин так и возникал

в дверях пафосного деньгохранилища – в задрипанных штанах и линялой майке.

Банковские служащие привыкли к странному виду богатого вкладчика, удивляться

перестали и, кроме того, умели держать язык за зубами, по определению.

Все эти конспиративные манипуляции должны были сделать Фогеля этаким

фантомом, человеком-невидимкой. В лицо его знали только двое ближайших

подручных, без которых он не смог бы провернуть ни одного из своих преступных

проектов, но даже и Сэму с Митяем он был известен исключительно как владелец

агентства «Фактор». То, что их босс заправляет еще и каким-то там спортклубом, им

в головы не приходило и прийти не могло.

В этом многомудрый Фогель несколько перебдел, за что и поплатился, но эту

мысль я поясню немного позже.

Тем не менее, благодаря такой параноидальной осторожности все в его жизни

шло чики-поки, и преступный бизнес работал без сбоев, принося дивиденды. Наехав

на вас, Леонид Николаевич, он не сообразил вовремя отступиться, будучи уверенным

во вседозволенности и безнаказанности. Он уперся, возжаждав захватить ваше

имущество целиком, раз уж вы не хотите делиться частями. Справедливости ради

хочу отметить, что с другими у него это получалось.

– Вы Ярослава Тимохина сейчас имеете в виду? – перебил, чтобы уточнить,

Леонид.

– Его тоже. Он был не единственной и не первой жертвой этой шайки убийц и

вымогателей. У преступников имелась обкатанная схема на тот случай, если

требовалось избавиться от трупа «клиента». Такая необходимость временами у них

возникала, если кандидат в дойную корову не соглашался становиться таковой. К

нему в этом случае применяли особые средства убеждения, а по получении нужного

результата, устраняли, как отработанный и, главное, взрывоопасный, материал.

Поскольку безлошадных в среде их «клиентов» не водилось, бойцы Фогеля

наловчились ставить инсценировки то с пожаром личного автомобиля вследствие

аварии, то со взрывом того же авто вследствие конкурентной борьбы. Одурманенного

наркотиком, но способного переставлять ноги «клиента» доводили до машины, а

дальше все просто.