На этот раз она решила точно следовать начертанной линии, поэтому наступавшее утро было кстати. Остатки страха рассеивались вместе с утренними сумерками. Один только раз Ане послышались за спиной осторожные шаги. Аня резко обернулась, но никого не увидела, кроме лохматой вороны, крайне заинтересованной в том, чтобы девушка побыстрее отошла от колбасной кожурки — птичьего завтрака.

Дальше начались трудности. Неудобно стоящие дома Аня с грехом пополам еще обходила. Но теперь перед ней была железнодорожная ветка, да еще с грязным, отвратительно пахнущим каналом. Аня уже собиралась идти в обход к видневшемуся в отдалении мосту, но прямо под ногами увидела широкую металлическую трубу, такого диаметра, что могла бы спокойно проползти внутри нее. Она бы с удовольствием так и сделала, если бы труба не тянулась дальше, исчезая в конце концов где-то под землей.

Ане пришлось очень некрасиво, благо никого вокруг не было видно, переползать на четвереньках по холодному и скользкому металлу. Все-таки жаль, что она не бесстрашный лунатик, а трусливая полуночница. Все-таки перемазавшись в канаве уже на другой стороне железнодорожной линии, она вышла к дороге.

Опять потянулись «хрущевки», которые хотя бы обходить было близко. Неизвестно, обегал ли оборотень дома, так же, как Аня, или это был небольшой картографический брак, искажение реальной топографии?

Вот и спортивный комплекс распашонкой, с двумя большими залами, в котором Маша Журавлева занималась боевым искусством, которое ее, правда, не спасло. С ней никто не собирался соревноваться, даже вести смертельный поединок ей не предложили. Ее просто убили, как и всех предыдущих девушек. На дверях спорткомплекса Аня прочитала объявление о наборе в группы таэквон-до и китайской оздоровительной гимнастики тай-цзи.

Тут Аня заметила, что отклонилась от маршрута. Оборотня спортивный комплекс не интересовал. Он не караулил Машу, а встретил ее случайно на своей тропе, через дорогу, за автостоянкой, за кинотеатром с космическим названием, под высоковольтной линией. Здесь еще валялись обрывки полосатой ленточки, которой милиция огораживала место преступления.

Какой-то участок пути Аня шла под гудящими проводами, гадая — вредно это или не очень. Но скоро проводам оказалось с ней не по пути. До этого Аня шла среди брежневских девятиэтажек, потом петляла между «хрущевками», теперь для нее наступала архитектурная эпоха сталинизма.

В первом же «сталинском» дворе, освещенном еще робкими лучами солнца, под утренние трели птиц она встретила первых в это утро людей. Их было двое. Шли они неровно, занимая гораздо больший коридор, чем обычная человеческая пара. Аня еще не разглядела их лиц, и они, наверное, еще не заметили Аню, но девушка сразу почувствовала исходившую от них угрозу. Но вместе с мыслью — не ломануться ли через кусты? — пришло чувство мирно пасущегося четвероного, которого хищники уже заметили. Может, обойдется?

Эти двое парней, судя по всему, шли из кабака или с дискотеки. Один прихрамывал, другой время от времени прикладывал запястье к разбитой губе. Видимо, ночь прошла для них не очень гладко. Увидев Аню, они забыли про свои раны. Прямо к ним приближалась возможность реабилитироваться за свое недавнее поражение. Причем, какая возможность!

По тому, как они оглядывали кусты, возможные пути ее отступления, Аня поняла что опять попала в историю. Это было уже слишком! От досады на себя, на этот недобрый к ней город, на людей, в нем проживающих, она остановилась, как вкопанная, словно несла-несла что-то хрупкое, тонкое, а в самом конце пути грохнула об асфальт.

Аня понимала, что надо начать заговаривать им зубы и ждать счастливого случая. На свои легкоатлетические качества она не надеялась. Когда помятые лица парней были уже различимы даже с ее близорукостью, позади Ани с шумом всколыхнулись кусты.