Вниз по реке с другого края деревни уже плыли фонарики. Русские туристы аккуратно спустили на воду свои светящиеся шарики. Аня легкими движениями рук, будто мешая воду в ванночке с купающимся младенцем, погнала фонарик Корниловых прочь от берега. Маленький плот скользил по воде, но плыть в далекое неизвестное не спешил. Наконец, преодолев какой-то порог, он пристроился вслед за остальными фонариками и медленно поплыл по реке. Сзади уже наплывали другие светляки. Как Аня ни старалась, но, моргнув, потеряла свой, спутала с другими, совершенно такими же.

А с той стороны деревни, откуда выплывали все новые и новые фонарики на плотах, послышалось пение, больше похожее на ритмичные выкрики под нехитрый аккомпанемент барабана и колокола. К русским туристам приближалась процессия, освещенная теми же бумажными фонариками и факелами. На поляне процессия смешалась, потом расступилась. Несколько фигур вошли в образовавшийся круг. Одеты они были в кимоно с причудливым орнаментом, на головах у них были темные мешки с прорезями для глаз, затянутые сверху цветастыми лентами. Фигуры то раскачивались из стороны в сторону, то начинали кружиться, хлопая в ладоши, то вдруг принимали позы, напоминавшие скульптурные изваяния Будды.

— Нама сяка муни буцу!* Нама сяка муни буцу! — выкрикивали ряженые и хлопали в ладоши.

Молодожены Корниловы стояли в кольце туристов вокруг танцующих, когда кто-то сзади задел Анино плечо. Она обернулась и вздрогнула от испуга. В упор на нее смотрела волчья морда со стеклянными глазами, в которых прыгали красные язычки отраженного пламени. Михаил, обнимая жену, почувствовал ее испуг и обернулся тоже.

— Миша, это оборотень?! Волк-оборотень?! — Аня почти отступила в круг танцующих, сама не понимая, почему так испугалась обыкновенного карнавального наряда. — Что ты молчишь? Говори скорее! — торопила она мужа с ответом, будто от этого что-то зависело.

— Аня, не бойся. Как не стыдно! — муж шлепнул ее сзади не очень педагогично, но нежно. — А еще жена милиционера! Вот трусиха! Познакомься: Тануки — японский добрый оборотень. Вообще-то, это не волк, а енотовидная собака. Персонаж детских сказок и комиксов. Насколько я помню, меняет он свой образ, положив на голову листок дерева. Его атрибуты — мечта любого мужчины, — это Михаил уже прошептал на ухо прильнувшей к нему жене. — Его изображают с огромными гениталиями и бутылкой саке в лапе. Если подержаться за его… ну, понятно… это принесет удачу.

— Что-то я не вижу ничего особенного в смысле размеров, — скептически проговорила Аня.

— Я смотрю, тебе уже не страшно, а любопытно, — удивился Михаил. — Быстро это ты… Ведь это не статуя, а живой человек.

— Что ты говоришь! Но уж примета насчет удачи все равно должна действовать. Сейчас мы это проверим…

Аня демонстративно выставила руку снизу и сделала такой решительный шаг по направлению к танцующему Тануки, что Михаилу пришлось крепко схватить ее за плечи.

— Ты с ума сошла?

— Ага, Корнилов! — Аня запрыгала на месте и захлопала в ладоши от радости. — Испугался? Как не стыдно! А еще муж жены милиционера! Вот трус! Здорово я тебя напугала? Впредь не будешь обзываться… Миша, смотри… Вон там, у реки… В платье с рукавами-воланами… Это же Людка Синявина! Ее сумасшедшая «химия». Как она сюда попала?

— Где ты ее увидела? Вон та, что ли? Да ты посмотри на ее нос! Обычная картошка. А у твоей Синявиной такой, как у Буратино. Им можно проткнуть в нашей свадебной фотографии дырку… Это канадская туристка из нашей гостиницы, между прочим, хохлушка по национальности…

— Откуда ты столько про нее знаешь, Корнилов? — Аня взяла мужа за грудки и не притянула к себе, а сама подтянулась к нему поближе.