Только допив кофе до самой гущи, Аня вспомнила их разговор о вовкулаках и обещание доцента Ермилова. Надо было лезть в Интернет или идти в самую обыкновенную библиотеку. Аня выбрала второе.

С первого курса она полюбила эту библиотеку. Находилась она в старой промышленной зоне Петербурга, недалеко от центра. Дома здесь были темные, полужилые, то есть, с первого взгляда казавшиеся заброшенными, расселенными, приготовленными к капитальному ремонту или сносу, но неожиданно оживающие тусклым светом в одном из окон, взглядом из-за застиранной занавески, жильцом в арке у кучи мусора. Выше домов здесь были кирпичные производственные корпуса. Они возвышались высоко над собственными заборами, имели даже башни с бойницами, в которых селились птицы.

Трамвайные пути в этом районе уже давно не слышали стука приближающихся вагонов, поэтому Аня шла в библиотеку пешком. Иногда она резко оборачивалась, вспоминая о страшных событиях последних дней, но видела позади себя то бабку с тележкой, то алкаша с собачкой, то дорожных рабочих в оранжевых жилетах, лениво ковырявшихся в трамвайных путях.

Библиотека хотя и располагалась в невзрачном трехэтажном доме с грязно-зеленым фасадом, но внутри была очень уютной. Абонемента здесь не было вообще, только два читальных зала. Аня давно уже выбрала для себя небольшой, более темный, с «ленинской» настольной лампой на каждом столике.

Библиотекарша была все та же. Молодая женщина с приятным, умным лицом, которое не портили очки. Она сразу узнала Аню, искренне ей обрадовалась.

— Что-то вас давно не было видно, — поинтересовалась она.

— Защитила диплом, вышла замуж, — в одно короткое предложение уместилась вся Анина жизнь за последние полгода.

Библиотекарша виновато, как показалось Ане, улыбнулась и поспешила перейти к Аниному заказу.

— Дореволюционного издания Иртеньева у нас, конечно, нет, — сказала она. — Вам надо в Публичку. Но несколько лет назад его воспоминания были репринтно переизданы. Тут Чеченская война «помогла», стали издавать и переиздавать много литературы по истории Кавказа. Правда, сейчас уже прекратили. Можете не искать в каталоге, я вам ее и так принесу.

Я год назад оформляла выставку «Кавказ: история и современность», поэтому помню эту книжку. Такая красная с черным…

Девушка пошла в книгохранилище, некрасиво отводя бедро и приволакивая одну ногу. Аня вспомнила, как эта молодая библиотекарша, обслуживая читателей-мужчин, всегда старалась отвлечь их каким-нибудь стендом или номером «Книжного обозрения», пытаясь за это время преодолеть несколько метров просматриваемого пространства.

Если бы Аня была мужчиной, она обязательно пригласила бы ее в кафе, ресторан, в театр. Красиво бы ухаживала и скоро сделала предложение. И только потом, доказав свою любовь и преданность, ради нее, но не ради себя, заработала бы много денег и отвезла в Америку на операцию. А потом сказала бы…

Она не успела придумать красивые слова, подходящие для такого индийско-бразильского кино. Библиотекарша ковыляла обратно с толстой красно-коричневой книгой в руках.

Перед летней сессией Аня обычно садилась у дальнего окна, перед зимней — занимала столик за стеллажом, у батареи парового отопления. Сегодня же села в центре зала. Подержала в руках новенькое издание. В отличие от «Вельсунгахских саг» у этой книжки еще не было читателя. Аня разломила девственный том на две неравномерные половинки и принялась читать.

«Несмотря на то, что человек склонен к упрощению действительности, к округлению ее даже математически, он зачастую в этом ошибается. Например, жизнь телесная разделяется не на десятилетия, а на семилетия. Это признают передовые физиологи современности — второй половины девятнадцатого века. Также и духовное взросление совершается внутри семилетнего периода.