|
На один квадратный метр - два человека, двое-трое малолетних детей и штук сто тараканов. Я правильно понимаю ситуацию? Странно только, что вот сейчас я пока еще скучаю не по своей любимой голубой ванне и уютной двадцатиметровой кухоньке. И уж, конечно, не по придурку Уинтону. Нет, не хочется туда, на Каменноостровский - бродить по квартире, помахивая растопыренными пальцами, чтобы просох лак, или краситься для очередной навороченной тусовки. Нет, не хочу. Я бы, честно говоря, сходила еще на какое-нибудь задание вместе с черноглазой Лэймой и смешливыми братьями Грымм. И покурила бы на подоконнике в самойловской "хрущебе", и посуду бы помыла, надев цветастый бабушкин передник… Ностальгия по простым хорошим людям.
- Чего задумалась? - Саша смотрел на Светочку веселыми глазами. Чего он радуется? Цивилизованные люди давно уже развенчали миф о рае в шалаше. - Не дрейфь, Светило, прорвемся! Ага. Прорвемся. Только бы не надорваться, прорываючись. Мда-а… Комнатка, конечно, та еще. Жилище моряка загранплавания чем-то напоминает дембельский альбом. Масса аляповатых и совершенно ненужных вещей. Какие-то ковбойские шляпы, допотопные подмигивающие открытки, модели машин, смазанные фотографии полуголых мужиков, треснутые керамические кружки… А вот к телевизору никаких замечаний. Хорошая техника. Этим, кстати, также отличаются моряки. Господи, хоть бы он рубашку свою "монтанов-скую" переодел, что ли? А говорить неудобно - обидится. - А это что? - Светочка взяла в руки плетеную шкатулку. - Невеста вяжет на досуге? - Прозвучало довольно развязно. - Нет, - ответил Саша с уже слышанной когда-то интонацией. - Это бабушкина. Да, да, я вспомнила. Так же, как и фартук. Что-то меня начинает подташнивать от этих сентиментальностей. - Ну, что ж, Самойлов. Рассказывай, как жил, как живешь. - Светочка преувеличенно бодро повернулась к Саше. - Нормально живу. Сама видишь. - Вижу. Слушай, а я слышала лет сто назад, что ты женился? - Было такое. - Господи, ну почему он разговаривает, как добрый старшина из довоенных фильмов? - Да сплыло. - Развелся? - Ага. - Что так? - Милая, а тебе-то что за дело? Как - что? Надо же с человеком о жизни поговорить. - Не сошлись характерами. - Угу, угу, - пробормотала Светочка, рассматривая фотографии на стенах, - шли, шли, да не сошлись… - Да ладно, при чем тут мой развод. Нам с тобой о другом надо подумать… - Надо - подумаем! - бодро ответила Светочка. Еще минута, и я начну хохотать. А потом у меня случится истерика. Спокойно, Ипполит, спокойно… В дверь резко постучали. - Да! - крикнул Саша. Как в деревне, честное слово! Дверь открылась. На пороге стояла неопрятного вида женщина в спортивном костюме "Адидас" (одного взгляда было достаточно, чтобы понять: этот "Адидас" настоящему - что называется, нашему тыну - троюродный плетень). Из всей ее сложной фигуры первым делом бросалась в глаза огромная грудь, никогда, судя по всему, не знавшая лифчиков, но вскормившая десятка полтора богатырей и поэтому удобно расположившаяся на животе. Все остальное выглядело не менее удручающе. Светочке захотелось нацепить пенсне и максимально скрипучим голосом спросить: "Ми-илочка, где же у вас шея?" - Сашок, - густым сдобным голосом произнесла гостья, - у меня утюг сломался. Не поможешь? - А твой где? - спросил Саша. |
