Товарищ Сталин работал интенсивно.

Начиналась его работа со сводок по стране, которые ему приносил хмурый неразговорчивый Поскребышев. Глядя на него, Сталин не раз задумывался, не поменять ли ему заведующего особым сектором Центрального комитета партии, который после ареста жены компетентными органами все чаще и чаще отводил в сторону глаза. Но Поскребышев дело свое знал хорошо, а менять что‑то в прекрасно отлаженном механизме Сталин не любил, поэтому Поскребышев оставался на месте. Товарищ Сталин любил повторять, что сын за отца не ответчик, так с чего бы человеку отвечать за бабу? Сам товарищ Сталин женщин не любил, они всегда предавали его, поэтому он и посчитал, что в отношении жены Поскребышева органы не ошибаются. Возомнила баба о себе, что является женой ответработника, вот и повела себя неправильно. Конечно, думать, что она шпионка, глупо, в шпионов вербуют других, более умных и пронырливых, например, как, скажем, Лазарь Каганович или Вячеслав… Сталин усмехнулся. Слишком Вячеслав в последнее время суетится, почувствовал, негодяй, старость товарища Сталина, задница у Молотова свербит о трон потереться. Значит, пришло время его приспустить немного с небес, подрезать крылышки.

Он придвинул к себе принесенные сводки и принялся внимательно читать их. Сводки были посвящены мало‑мальски значительным событиям в стране за прошедшие сутки. Товарищ Сталин считал, что он просто обязан быть в курсе событий, из‑за того и полетел царский режим, что не интересовался государь‑император положением дел в стране, больше шарлатанам да министрам своим верил. А вот товарищ Сталин никому не доверял, все предпочитал делать сам. Потому он и Троцкого в свое время переиграл, разных любимцев партии в дураках оставил, войну выиграл, потому и Черчилля с Рузвельтом заставил стоять, держа руки по швам.

Сводки печатались на китайской рисовой бумаге так, как любил Сталин – крупным шрифтом, необходимым старческим глазам вождя, и с большими полями, на которых было так удобно ставить визы и замечания специальным красным карандашом, постоянно находящимся под рукой. Визы товарищ Сталин накладывал лаконичные, но ясные и не допускающие какого‑либо неправильного толкования. Ведь если пишешь товарищу Абакумову «Разобраться и доложить в три дня, виновных строго наказать», то и товарищ Абакумов должен понимать, что разобраться и доложить необходимо именно через три дня, а виновные к тому времени должны быть достойно наказаны. И не надо быть торопыгой, не надо приходить раньше, иначе товарищ Сталин подумает, что ты в вопросе разобрался поверхностно, невнимательность и бездушие проявил в работе по управлению государством. Стало быть, ты или не тот винтик, что необходим, либо вкручен не туда, куда надо. Винтик заменить нетрудно, гораздо труднее найти ему необходимое место, чтобы польза была работающему механизму.

Сталин читал сводки.

В стране кипело строительство. Война кончилась, пришло время зализывать раны, которые она нанесла могучему телу советского государства. Надо было торопиться подняться и укрепиться, потому что, если ты не будешь твердо стоять на ногах, тебя обязательно собьют и затопчут.

Поэтому вождь особенно внимательно следил за происходящим в Сибири. Россия будет произрастать Сибирью. Вождь помнил это гениальное предвидение Михаилы Ломоносова и делал все, чтобы страна этой Сибирью произрастала. Помнится, в свое время в Туруханском крае его охватывала дрожь, когда он видел могучую реку, спокойно несущую свои воды в Ледовитый океан, и бескрайние таежные просторы, которые тянулись на сотни и тысячи верст.