Фильдар поискал выключатель.

— Справа, — подсказал Андуз. — Над корзинами.

Фильдар снял куртку, повесил ее на гвоздь и засучил рукава рубашки. Затем он схватил корзинку и стал спускаться по лестнице. За ним захлопнулась дверь. Глубоко внизу свет освещал стеллажи, уставленные бутылками.

— Э! Андуз! — крикнул он. — Вы уверены, что они все пустые?

До него донесся приглушенный голос Андуза:

— Да… Начинайте!

— Предупреждаю. Если я обнаружу хоть одну полную, то я ее выпью.

Посвистывая, он принялся за работу. Ему нравилась физическая работа. «Из меня получился бы чертовски неплохой монах, — подумал он. — Богослужение! Плуг! Богослужение! Телега! Богослужение! Мозолистые руки творят самые прекрасные молитвы!»

Он приподнял корзину.

«Увесистая штучка! Эти корзины слишком уж большие!»

Он прикинул, как поудобнее взяться за них. Проще всего было волочить эту тяжесть по земле до ступенек. Бутылки позвякивали. Неизбежно некоторые из них разобьются.

Добравшись до лестницы, он понял, что никогда не поднимет корзину, держа ее перед собой. Он повернулся спиной к ступенькам, прочно ухватился одной рукой за ручку, а другой уперся во влажную стену. Затем, пятясь назад, поднял корзину на первую ступеньку, потом на вторую. Получается! Но в следующий раз корзину не стоит так нагружать.

Он обернулся. Он почти у цели. Еще небольшое усилие. Он напряг спину, судорожно напряг колени, и вдруг ступенька зашаталась и рухнула у него прямо под ногами. Он бросил корзину, попробовал за что-то зацепиться, но его потащило вниз в жутком грохоте битого стекла. Он чувствовал, как в тело вонзаются острые осколки, а он все падал и падал до тех пор, пока не ударился плашмя о слой битого стекла. Сознание он не потерял, но двигаться больше не мог. Что-то текло по животу, по бедрам. В одной из бутылок, наверное, оставалось шампанское.

Вдруг он понял: это его кровь. Он позвал сдавленным голосом:

— Андуз!.. Андуз!..

Андуз, мертвенно-бледный, вцепился в ручку двери и прислушивался. У него было такое ощущение, словно его самого покидала жизнь. Безумные мысли лихорадочно сменяли друг друга. «Ступенька!.. Карл меня предупреждал… Я тут ни при чем… Я ничего не сделал… Это несчастный случай. Настоящий!» Он посмотрел на свою руку, побелевшую от напряжения, и приказал ей разжаться. Она не повиновалась. Он должен бежать, позвать на помощь. Наверняка еще не поздно. Но он не двигался и напряженно слушал. Ему почудился стон, и он сильнее сжал ручку. Последний свидетель… Он никогда уже не заговорит. Судьба после некоторых колебаний только что выбрала Лифам. Не идти против ее воли. Андуз сделал шаг назад… потом еще один… Не оказать помощь человеку, которому грозила смертельная опасность. Но что все это означает? Ведь Фильдар умер. Теперь он в этом не сомневался. Но как спуститься, если в самом верху лестницы зияет дыра? Он удалялся, все время поглядывая назад. С его уст слетали слова: «Я ничего не сделал… Я ничего не сделал…»

По мере того как он приближался к замку, в нем зарождались искорки надежды. Но он еще не почувствовал облегчения. Просто он стал как-то иначе дышать, держать голову. В парке возились добровольцы с лопатами и мотыгами. Они ничего не заметили, поскольку находились слишком далеко. Андуз вернулся к себе в кабинет, долго массировал глаза, но ему никак не удавалось стереть образ тела, лежащего среди мерцающих звезд. Фильдар вознесся на свои небеса. А теперь?.. Что ж, теперь все кончено. Сражаться больше не с кем. Вдова может приезжать.

«Могу ли я думать о Фильдаре без угрызений совести? — спросил он сам себя.