Она еще не утратила привычки быстро собирать в чемодан белье и одежду, необходимые для достаточно долгого отсутствия. Раньше она довольно часто уезжала в поездки и точно знала, что надо брать с собой. Она добавила только маленькую шкатулку самыми ценными украшениями. Взвесила чемодан. Это был первый шаг к отъезду. За ним последовали другие. Она быстро оделась, накрасилась, закрыла ставни. Было очень жарко, удастся ли поймать такси? Ключи? Куда она сунула ключи? И муслиновый шарфик?.. Подарок Поля. Взять его? Оставить?.. В конце концов она привязала его к ручке чемодана. Вышла. Шесть лет назад она пришла сюда с тем же багажом. И с запасом иллюзий. Ну что ж, моя девочка, не растравляй себя.

Аллио лежал на кушетке во врачебном кабинете. На руке натянута черная полотняная лента.

— 160, — сказал доктор. — 160 на 110. Для человека под сорок многовато. Знаю, у тебя всегда было слегка повышенное давление… Садись.

Прошелся стетоскопом по груди. Под мышками.

— Просто переутомился, — пробормотал Аллио.

— Я тоже так думаю. Одевайся. Ты куришь все так же много?

— Полпачки в день. Бывает больше, когда много работы. Чего ты опасаешься?

— Ничего. Просто надо принять меры предосторожности. И тебе не хуже меня известно, в чем они заключаются: ни табака, ни алкоголя, ни женщин… В этом-то хоть отношении умерен?

— Как монах… Вернее, скажу так: не более, чем другие, просто у меня нет времени бегать за юбками. Особенно с тех пор, как работаю с Майяром. Он вытягивает из меня все соки. С ним никогда не соскучишься.

Пока доктор снимал халат, он вынул трубку и кисет.

— Можно?

— Ты неисправим, — ответил его приятель. — Ладно. Разрешаю. Но только две до обеда. И потом ни одной до ужина. Кстати, о Майяре, я никак не могу взять в толк, какого черта ты попал к нему в лапы.

— Очень просто. Захотелось заработать денег. У меня был небольшой капитал, а его проект поначалу казался вполне разумным.

— А если он свернет шею?

— Рискую все потерять. Теперь ты понимаешь, почему мне не очень-то по себе.

Доктор выписывал рецепт, становившийся все более длинным.

— Зайди к Бекару, — проговорил он. — Электрокардиограмма никогда не помешает. А потом, старина, расслабься на две-три недели. Здесь не оставайся. Жара тебе ни к чему. И развейся. От того, что ты терзаешь себя, Майяр не вернется. Ну? Договорились? А теперь извини. Надо бежать. Уже и так опаздываю.

— Много больных?

— Нет. Но клиенты из гостиниц просто невыносимы. Врача вызывают, как посыльного. Хорошо хоть, что все поздно встают.

Они вышли вместе, и Аллио сел на скамейку перед заливом Фурми. Выбил о каблук трубку, хотел было машинально набить ее снова, но вспомнил советы Мишеля. День простирался перед ним, прямой, как пустая улица между глухими стенами.

Блеш, сидя за рулем своей машины, рассеянно слушал радио. Он следил за окнами квартиры. Мерзкая работа! Жерсен платил щедро, но никогда не был доволен. Сведений всегда было недостаточно. Чтобы постоянно идти по пятам его жены, быть всегда рядом, надо превратиться в человека-невидимку. Чем она сейчас занимается? В дом никто не входил, но ведь есть телефон.