В эти минуты он вспоминал об Ашраме, о столь возвышенных проповедях Учителя и гордился тем, что он Андуз.

Когда он в шесть часов вышел из банка, то увидел, что его ждет Леа.

— Вы?

— Да, я. Мне кажется, что вы не очень-то рады нашей встрече.

— О! Как вы можете так говорить?

Он что-то забормотал, покраснел, стал подозрительно оглядываться вокруг. Ему не хотелось бы, чтобы его увидели в обществе молодой девушки, но она со своей обычной непосредственностью взяла его под руку.

— Вы не догадываетесь, почему я пришла?.. Просто хотела поговорить с вами. Какое впечатление на вас произвел обряд крещения?

— Пойдемте отсюда.

— Хорошо. Угостите меня чем-нибудь.

Он повел ее в большое кафе, расположенное на Бульварах. Они сели в сторонке. Она умирала от любопытства.

— Вы меня так напугали, когда словно выросли из-под земли, как воскресший Лазарь. Какая режиссура!

— Официант! Два чая с молоком… Но постойте! Какая режиссура?!

— Да будет вам! Неужели вы хотите заставить меня поверить в то, что вы почувствовали себя перевоплощенным… Извините меня, Поль. Я не хотела вас обидеть. Я пытаюсь понять.

Андуз принадлежал к тем молчунам, которые сами без труда понимают любые феномены, но не способны объяснить их другим.

— Послушайте, — сказал он, — вы же можете попросить Учителя окрестить вас.

— Ни за что на свете! Это отвратительно! И потом, мне нечем платить… Положа руку на сердце, скажите, во сколько вам это обошлось?

Андуз на минутку задумался и неторопливо стал пить чай. Имел ли он право раскрыть Леа некоторые аспекты своих отношений с Учителем?

— Вам, должно быть, известно, — начал он, — что я оказываю общине немало услуг?

— Вы и бухгалтер, и кассир?

— Если хотите.

— Вот именно…

— Мы договорились.

— Жаль, что вы ничего не хотите говорить. Это не очень-то любезно.

Он избегал смотреть ей в глаза, но в зеркале, висевшем позади нее, он видел отражение ее головы с короткой стрижкой, золотую цепочку на тонкой шее. Она протянула ему мятую пачку «Голуаз».

— О! Извините. Вы же не курите.

Краешком рта она выпустила густую струю дыма. Андуз восхищался каждым ее жестом.

— Давайте все-таки вернемся к разговору о крещении, — сказала она, — пусть я вас раздражаю, но это несерьезно.

— Но тогда зачем?.. И вообще, что вы у нас делаете?

— Да я сама задаю себе этот же вопрос… Допустим, из любопытства. Букужьян — занятный тип. Вы знали, что я пишу диссертацию?

— Нет. Я не знал.

— Так вот. Я работаю вместе с профессором Кремье в лаборатории экспериментальной психологии Сорбонны. Но вы меня обманываете. Это я вам уже рассказывала.

— Уверяю вас, что нет.

— Да, конечно, в Реймсе особенно некогда болтать.

— О чем ваша диссертация?

— Это не так просто объяснить. Мой патрон — ученик профессора Рина.