5

В камине тихо потрескивал огонь. За круглым столом комнаты отдыха сидели три женщины. Одна бутылка коньяка была пуста. Вторую они только что открыли.

— И все-таки мсье Легран хороший человек, — изрекла мадам Бовэ, ставя на стол бокал с коньяком и причмокивая губами.

— Еще какой, — под твердила ее помощница, подливая себе коньяк.

— И еще — он очень симпатичный, — высказала свое мнение секретарша Франсуаза и громко икнула.

Женщины переглянулись и засмеялись.

— Симпатичный, — хихикала мадам Бовэ, — да он тебе, в отцы годится.

— Еще скажите — в деды! — подхихикивала и Франсуаза.

— В прадеды!

И новый взрыв смеха потряс комнату отдыха. Внезапно Франсуаза перестала смеяться. Она выпучила глаза и проговорила:

— Я слышала, что от смеха с человеком может случиться апоплексический удар.

— Это только если человек пьян, — назидательно проговорила мадам Бовэ. — А если он трезв… с ним решительно ничего не случится.

— А мы трезвы? — спросила Франсуаза.

Мадам Бовэ подумала и кивнула:

— Конечно.

— Это легко проверить, — сказала, пьяно хлопая глазами, ее помощница. — Мой муж, когда хочет доказать, что трезв… приседает на одной ноге.

— На одной? — вытаращила на нее удивленные глаза Франсуаза.

Помощница кивнула:

— Да.

— И получается?

— У него — да.

— Милая моя, — заговорила мадам Бовэ, — у вашего мужа очень сильные ноги. Если все остальное у него такое же сильное, то вам можно только позавидовать.

Франсуаза снова захихикала. Мадам Бовэ допила коньяк, повернулась к секретарше и поинтересовалась:

— Чего вы смеетесь, Франсуаза?

— Просто вспомнила…

— Что вспомнили?

— Один фильм… там был один черный парень с длиннющим… — Франсуаза прикрыла рот ладошкой и снова захихикала.

Мадам Бовэ снисходительно улыбнулась.

— Запомните, Франсуаза, — сказала она, — длина не имеет значение. Главное в этом деле…

— Толщина? — осведомилась помощница.

Мадам Бовэ перевела на нее строгий взгляд.

— Главное — это умение, — важно изрекла она. — Я могу об этом судить. За сорок шесть лет у меня было… Ох ты, боже мой, сколько же их было? — Она наморщила лоб, пытаясь припомнить, но в конце концов, лишь махнула рукой. — Не важно. Их было много. И все они были разные. Но был среди них один…

Франсуаза и помощница мадам Бовэ подались вперед. Глаза их засверкали любопытством.

— На вид полная посредственность, — продолжила рассказ мадам Бовэ. — Что в штанах, что без штанов — ничего особенного. У него был самый заурядный, самый посредственнейший орган. Но! — Тут мадам Бовэ подняла указательный палец. — Боже мой, что он им вытворял!

Мадам Бовэ мечтательно прикрыла глаза и чуть качнула головой, словно сама не верила в свои воспоминания, такими восхитительными они ей казались.

— В постели с ним я чувствовала себя гимнасткой, — продолжила она с придыханием! — Он изматывал меня до полного бессилия, а сам был неутомим.

Девушки слушали ее завороженно.

— Однажды он притащил домой «Камасутру». И мы стали последовательно, изо дня в день упражняться.