|
Вообще, у костра творилось невесть что. Злющая-краснющая Ядвига, закатав рукава, с таким остервенением ощипывала куропаток, будто то были головы ее заклятых врагов. Сыма Цзян возился с костром и неодобрительно косился на Аделаиду. Остальные хмуро молчали. Дочь Лешко Белого, малопольская княжна дулась в сторонке – у ручейка. – Ну? И что тут у нас стряслось? – Бурцев огляделся вокруг. Никто отвечать не спешил. Лишь Сыма Цзян тяжко вздохнул. Над лагерем витала аура недавней ссоры. Непорядок! – В чем дело, спрашиваю? – A в том, что Ее Высочество брезгует грязной работой. – Ядвига пальнула глазками в спину Аделаиды. – Не приучена, говорит, с дичью обращаться. Я ей – учиться надо, кончилась, мол, жизнь на всем готовом, а она… – Тихай-тихай, Ядавига, не заводися в новая раза, – остановил китаец. Аделаида не проронила ни слова. Только повыше задрала подбородок. Поджала губки. Бурцев свел брови. Неужто опять начинается?! Н-да, недолго женушка проходила в пай-девочках. Капризничает, ну точь-в-точь как раньше! – Аделаидка, – позвал он, – подь-ка сюда. – Отстань! Отстаньте от меня! Все! Княжна вскочила, запуталась в тевтонском плаще, упала, вскочила снова, сбросила в сердцах плащ и в медиумовском балахоне нырнула в заросли. М-да, дела… Бурцев поднял белый плащ с черным крестом, накинул на плечи. Немецкий плен на Аделаиду так скверно подействовал, что ли? Плен? А ведь, в самом деле… Сзади подошел Сыма Цзян. Шепнул тихонько: – Моя думается, что просветления из башня древняя ария в твоя жена уже нета. Исчезлася вся. Колдовская чара немецкая чародея снялася вся просветления с твоя жена, Васлав. Ну да, конечно! «Колдовская чара». Магический транс. Гипноз медиумов эзотерической службы. Бурцев покосился на гиммлеровскую папку. Раз Аделаида уже не «шлюссель-менш», значит, и благоприятные побочные эффекты, коими одарил Аделаидку магический ключ, тоже – того… Нет в ней больше пресловутого «просветления». Былое спокойствие и умиротворенность теперь в прошлом. А подзабытые капризы взбалмошной княжны возвращаются, накатываются снежным комом. Вырвались сдерживаемые столько времени страсти и – ох, что-то будет… Бурцев вздохнул. Ладно, об этом мы еще подумаем. И с женой на эту тему поговорим. Он поднялся: – Пойду позову… Шагнул в заросли – за княжной. – Тревога! – донеслось вдруг сверху, с холма, из развалин арийской башни. Кричал Дмитрий. Кричал и бежал вниз. Со всех ног. Так кричал, так бежал… Даже Аделаида вынырнула из кустов. Смотрит, прислушивается. – Конные. Оружные, – тяжело дыша, докладывал дозорный. – Десятка три. Сюда скачут. Быстро. Видать, дым от костра заметили. Проклятье! Вот и дождались путничков в безлюдных местах. – Аделаида, Ядвига, спрячьтесь, – распорядился Бурцев. – И не высовывайтесь. В этот раз малопольская княжна не капризничала. Первой юркнула ужом за зеленую стену. Следом – Ядвига. – Бурангул, Хабибулла, Сыма Цзян – вы тоже посидите в засаде. И за дамами заодно присмотрите. Татарин, сарацин и китаец скрылись в зарослях. – К бою! – приказал Бурцев остальным. Когда неизвестно, чего ждать, готовиться нужно к самому худшему. Глава 3 Отряд приближался небольшой, но выглядел грозно. Тридцать всадников, бряцающих железом. Арбалетчики со взведенными самострелами. Оруженосцы с обнаженными мечами. Слуги-копейщики, пригнувшие к земле блестящие острия с трепещущими вымпелами. |
