Анджей завел мотор.

Токарев сел в машину, не сказав ни слова. От пакета пахло жареным мясом, когда «колесница» тронулась с места, в пакете явственно булькнуло.

До самого дома Токарева они остановились только раз — на КПП поселка.

Перед домом Анджей остановил машину, не глуша двигателя, но Токарев молча вытащил ключ из замка:

— Все на выход.

— Мне нужно домой, — сказал Квятковский.

— Я сейчас все жевало тебе разобью, пан Квятковский, — пообещал Токарев. — Только гавкни еще раз!

Анджей оглянулся на Ивана, тот кивнул.

Квятковский вышел из машины, пробормотав свою неизменную «курву пердоленну».

— Пошли, — сказал Токарев тихо. — Помянем Фому Свечина, царство ему небесное!

Иван не ответил.

Молча вошел вслед за Токаревым в его дом, разулся, принял от Токарева пакет и положил его на стол в гостиной.

— На кухню пошли, — сказал Токарев и включил свет.

На кухне он достал три стакана, разорвал пакет, вытащил из него две бутылки Хаммеровой самоделки, одну поставил на стол, вторую разлил в стаканы.

— За упокой его души, — сказал Токарев.

Они выпили.

Иван не почувствовал ни вкуса, ни градуса, будто выпил стакан теплой воды.

— Что, — спросил Токарев, — не берет?

Иван молча сел на табурет, вытащил из пакета судок со стейками, поставил на середину, вытащил из ящика ножи и вилки.

— Думаешь, герой? — спросил Токарев, усаживаясь напротив. — На Макферсона пистоль наставил — и герой?

Анджей потихоньку двинулся к двери, но Токарев хлопнул ладонью по столу и указал пальцем на третий табурет.

Квятковский сел.

— Все вы герои, мать вашу, — Токарев открыл вторую бутылку и разлил ее в стаканы. — Стрелять, пугать. И ад вам не страшен, и прямое начальство… Тебе, понятно, жаль Фому. И мне жаль. Но если бы он мне попался живым… Я бы… Я…

Токарев взял свой стакан.

— Он же первый стрелял. В воскресенье. Я говорил с экспертами, они клялись и божились, что информация об этом будет засекречена. Внутренняя безопасность уже составила список информированных, готовит подписку и все такое… Но ведь галаты все равно узнают. Или догадаются. Они ведь не вы, они своих правил не нарушают. И не стали бы первыми стрелять в воскресенье. Они мстить будут. Понятно? Мстить. И раз не получится отомстить Фоме, то будут мстить нам. Всем вместе и каждому в отдельности. Это вы понимаете? Скольких мы еще помянем, пока они не сочтут, что сравняли счет? Я бы его… Я бы… Ладно, царство ему небесное, — сказал Токарев.

Глава 02

«Дьявол не врет!» — было написано на фасаде здания, ярко-красной краской прямо по серому бетону. Писали не по трафарету, просто малевали громадные буквы кистью, края букв получились неровными, не было ни одной прямой линии, но надпись от этого казалась еще более вызывающей.

Дьявол не врет.

Двухэтажное здание Службы Спасения стояло на перекрестке и ограды не имело. Вкупе с широкими стеклянными дверями это должно было символизировать открытость и доступность.

В обычное время.

Сейчас это напоминало Ивану о беззащитности четырех сотен женщин и детей, пытающихся найти спасение в здании Службы. За окнами мелькали бледные лица, даже сюда, на улицу, доносились женские голоса. Матери пытались усмирить своих детей. Дети не понимали, почему нельзя побегать, поиграть и почему все взрослые серьезны и даже испуганны.

Детям было проще. Да и их матерям, если вдуматься, тоже было значительно проще, чем Ивану и его людям.