Я с трудом могу дышать от того, какая она узкая, но я знаю, что что-то

изменилось. Я выхожу из нее и снова устраиваюсь у ее входа. Смотрю вниз на мой член и

вижу крошечный розовый след, и все осознаю.

— Ты девственница, — рычу я. Я убираю мой палец из ее рта, и онаоблизывает губы. —

Ничего не говори. Дай мне секунду.

 Я плотно закрываю глаза, пытаясь осознать, что она полностью принадлежит мне.

Пещерный человек внутри меня бьетсебя в грудь, ликуя, и я закрываю глаза и перевожу

дыхание.

— Мейсон, я могу объяснить.— Ее слова вырываю меня из моих мыслей, и я

открываю глаза и вижу ее обеспокоенный взгляд.

Глава 10

 Мейсон

Чувствую,как ее тепло снова окружает меня, я стону, но потом понимаю, что стоны

Кеннеди громче. Я вхожу в нее несколько раз, увлажняя мой член и позволяя

застенчивые улыбки, как легко она краснеет, она так красива в моих руках. Только моих.

Я воспользовался моментом, чтобы осознать это. Гордость наполняет меня при мысли, что

хлюпающих звуков мне становится еще жарче. Я мог бы кончить только от этого, но мне

стискивает зубы и цепляется за меня. — Пожалуйста, Мейсон. Перестань выходить из

до самого основания. На этот раз она громко стонет. Блядь, я надеюсь, что каждый

слышит ее на моем члене, но, в то же время, мне нравится знать, что ее удовольствие

принадлежит только мне. Это сладко-горькая пытка, отчаянность, чтобы все знали, что

она под запретом, но все равно хочется быть единственным мужчиной, который может

ее звуки. Я агрессивен с ней, но она отвечает, тает от моего прикосновения и позволяет

мне владеть ей. Она движется быстрее, и ее стоны становятся громче. Она так близко к

оргазму, ей просто необходима небольшая помощь. Я беру в рот ее сосок,  сосу один из

первый раз. Я так горжусь ей, как она извивается на мне, сжимаясь вокруг моего горячего

члена. Ее сжатий и криков достаточно, чтобы, наконец, разрешить моему члену

освободиться. Я изливаю свое семя в ее тело, позволяя ему течь так глубоко, как только

осталось ни одной капли я ласкаю ее спину, скользя вверх и вниз легкими движениями.

Есть так много, о чем мы должны поговорить, но я не хочу нарушать этот момент. Я

никогда не чувствовал ничего настолько сильного и прекрасного за всю мою жизнь.

Я мягко целую ее щеки и глаза, прежде чем она кладет голову на мое плечо. Я все еще

твердый, как камень, в ее киске и у меня нет желания выходить из нее в ближайшее время.

 Кеннеди

— Я не могу пошевелиться, — стону я в попытках перевернуться на моей стороне

кровати. Мои ноги запутываются в простынях, когда я вижу, как Мейсон выходит из

ванной в спальню.