– Пристегнись, Роу. Почему ты так сказала, Фи? Я не говорила утаивать это от папы.

– Но один раз, когда ты это сделала, он разозлился.

– Все хорошо, солнце, папочка больше не злится, – успокоил ее Пэкстон, глядя в зеркало заднего вида. Словно он хотел положить этому конец. Он сжал мою руку и взглядом сказал бросить этот разговор, но только до того времени, как мы останемся наедине. Бедный мой зад.

Дети быстро переключились на болтовню, присущую пяти и шести леткам. Роуэн получила пять с плюсом по математике, Вандер допустил ошибку в слове "стопа" , написав через букву "а". Я закатила глаза, вспоминая тот же разговор по дороге в школу. Он знал, что оно пишется через "о". Офелии рассказать было нечего. Она о чем то задумалась. О чем то, связанным с тем, что она рассказала что то папе во времена, которые я не помнила.

Она оживилась, когда Пэкстон рассказал о наших планах.

– На днях я проезжал мимо крутого нового скейтпарка, – подразнил он детей. Вандер и Офелия тут же проглотили приманку, сияя от возбуждения.

– Я не хочу туда, – заявила Роуэн.

– Мы прогуляемся. А папа останется с Вандером и Фи. Договорились? – спросила я, раскрыв перед ней ладонь.

– Ладно, – согласилась она без энтузиазма. Вообще ни капли.

Наш вечер был полон любви и радости. Даже Роуэн пару раз съехала с рампы. На попе, но все же. Мы с ней немного прогулялись, и я воспользовалась шансом для небольшого расследования.

Держа ее за руку, я задала мучивший меня вопрос.

– Ты не знаешь, почему твоей сестре не нравится, когда я помогаю с машинами?

– Потому что однажды, когда ты это сделал, она рассказала об этом папе за ужином.

– Да? Помоги мне вспомнить этот случай. Папа злился?

– Да, но голос у него был не злой. Только глаза. Он сказал, чтобы ты шла в его кабинет и ждала, пока он не придет за тобой. Ждать пришлось долго.

Я потянула ее за руку к повороту направо, чтобы вернуться туда, откуда мы пришли.

– Пойдем сюда. Насколько долго?

– Я не помню. Два сна.

– Два дня? Я не видела вас два дня?

– Нет, папа был зол. Офелия вылезла из кровати и пошла подслушивать. Я говорила ей не делать этого, но она никогда не слушается.

Я улыбнулась, убирая ее длинные светлые волосы за спину.

– Не всегда. Что сказала Фи?

– Она прибежала обратно, потому что боялась, что папа делает тебе больно. Она сказала, что слышала его, и он называл тебя плохими именами, и слышала, как он несколько раз ударил тебя. Но Фи врет, и много. Я не поверила ей.

– А чему ты поверила? – спросила я, чувствуя, как злость из прошлого просачивается мне в сердце. Наверху была комната, в которой он мог хоть убить меня, но нет, он решил сделать это там, где могли услышать дети. Как можно быть таким глупым?

– Папа сказал, что ты заболела и должна оставаться в своей комнате.

На этом я прекратила разговор. По ее голосу было слышно, что она поверила этому не больше, чем Офелия.

Глава девятая

Пэкстон 

Лично я считал, что наш вечер прошел прекрасно. Все трое детей были в восторге от новости о новом ребенке и спорили, кто это будет: братик или сестричка. Конечно, девочки хотели сестричку, а Вандер – братика. Мне было все равно. Я хотел, чтобы моя чокнутая жена дала мне поблажку.

Мы вернулись домой позже, чем планировали, просто потому что нам было хорошо. Я отвел их в итальянский ресторан, где Габриэлла могла заказать все, что хотела без мяса, а дети могли наесться пиццы. Было хорошо, весело, но что то было не так. Что то всегда было не так. Габриэлла держала меня за руку, целовала, когда ее целовал я, но она была отстраненной, и снова между нами поднялась стена.