— Как тебе нравится? — спросила Белл, вынимая костюм в стиле Дэвида Хейса, похожий на стиль времен королевы Елизаветы. Мать была вполне предсказуема. — Ты только посмотри на него!

Белл вывернула жакет подкладкой наружу, демонстрируя бирюзовый по черному узор ткани, симметричный черно-бирюзовому трафарету лицевой стороны.

Карен нехотя кивнула в знак одобрения, зато Лиза пищала от восторга:

— Это прекрасно!

Белл снова нырнула в чулан, и на короткий момент они с сестрой остались наедине. Лиза взглянула на Карен и шепнула:

— Позвони мне вечером домой. Расскажешь, что случилось.

Карен кивнула в знак согласия.

— Как ты думаешь, что она выбрала надеть в этот раз? — спросила Белл Лизу.

Карен напряженно проследила за удаляющимися женщинами. Как только те ушли, она быстрым, как выпад змеи, движением схватила с полки старый коричневый фотоальбом и положила его себе на колени. Затем резко раскрыла его на первых страницах, где были наклеены четыре старые фотографии, запечатлевшие свадьбу Белл и Арнольда. Карен внимательно изучила альбом раньше, поэтому теперь она быстро перевернула страницы, чтобы добраться до пакета из манильской оберточной бумаги, приклеенного к внутренней стороне переплета. В пакете хранились разрозненные фотографии, которые Белл не хотела вклеивать на листы альбома, но и не решалась выбросить. Из-за дверей чулана слышались восклицания матери и сестры по поводу какой-то одежды. Сейчас они позовут ее к себе.

Карен сунула руку в конверт, вытащила из него несколько черно-белых снимков, сбросила их себе на подол и поглядела, не были ли среди них те две, которые она искала. Один снимок нашелся сразу — она в младенческом возрасте и рядом еще двое детишек поменьше. Наверное, Белл взяла фотографии у родной матери Карен. На снимке Карен лежала на спине в детской кроватке, а рядом с ней была надувная резиновая лягушка. Карен вспомнила эту игрушку. Ведь несмотря на то, что фотография была черно-белой, она знала, что сверху лягушка была темно-зеленой, цвета листьев сирени, животик ее был зеленовато-желтым, а язык — ярко-вишневого цвета. Она помнила лягушку.

Найти второй снимок было труднее. На нем она чуть старше и стоит на пороге двери, в костюмчике в белую крапинку. Это тоже была черно-белая фотография. И опять Карен знала, что костюмчик в крапинку был ярко-синего цвета. Сколько ей тогда было лет? На снимке видна часть кирпичной кладки стены — значит, ее рост не превышал высоты шести рядов кирпичей. На простой, покрытой черной краской деревянной двери был виден номер 2881.

Карен схватила обе фотографии, затолкала остальные в конверт и едва успела сунуть альбом на место, как мать с Лизой вышли из чулана. Белл потрясала замшевой сумкой сиреневого цвета так, как если бы это была чаша Грааля.

— Посмотри, что она нашла! — торжественно проговорила Белл.

Карен пощупала фотографии, надежно припрятанные в кармане.

— Посмотри, что она нашла! — повторила Белл, и Карен кивком одобрила материнскую находку.

4. Острый край

Автомобиль из Линкольн-Тауна подъехал к ее квартире на Вэст-энд-авеню. В заказе, который она сделала из дома матери, Карен договорилась, чтобы шофер ждал ее на Л. Ай. Р. Р.-станции. Оказавшись там, Карен вскочила в машину, прежде чем водитель смог выйти и, обойдя автомобиль, открыть ей дверцу. Забавно, но Джефри всегда настаивал, чтобы нанимали лимузин, и никогда сам не открывал дверцу машины. Карен же с равным упрямством настаивала, чтобы служба не присылала ничего другого, кроме черного седана, и никогда не давала возможности шоферу помочь ей выбраться из машины.