Я ощущала под ногами монотонную дрожь. Несомненно, где-то вырастали горы. По мере того, как Мэллори творила магию, каждый элемент выходил из равновесия.

Послышались гудки пожарных машин и вой сирен. Пожарные припарковались на краю Мидвэй и тут же направили водометы на огонь. Немногим помогло. Пламя ревело подобно торнадо. По мере распространения огня, жар потоком разливался по парку, становясь все горячее и интенсивнее.

Мэллори стояла возле статуи Масарика. Возле ее ног лежала стопка книг и принадлежности. Самая большая книга — Малефиций — была открыта и светилась. На странице завитками лежал текст. Светлые волосы, развеваемые горячим ветром, который исходил от огня, хлестали ее по лицу.

Казалось, она не обращала внимания, на то, какую опасность она создавала. Так что я не сомневалась, что Мэллори разрушила бы город, если б могла. Я просто не совсем определилась, что делать. У меня не было ни меча, ни кинжала. Может я смогла бы подобраться достаточно близко, чтобы ее вырубить, или, по меньшей мере, блокировать магию, хотя я сомневалась, что она подпустит меня так близко. Но пока не прибыла кавалерия, нужно было хотя бы попытаться.

Я бы ни за что не пошла между ней и огнем, поэтому я оббежала статую и подошла к ней сзади. Приблизившись настолько, что стало видно ее подпиленные ноготки, покрытые матовым голубым лаком, я окликнула ее по имени.

Она обернулась с легким беспокойством, бормоча заклинание.

— Немного занята, Мерит.

— Мэллори, ты должна это прекратить, — прокричала я сквозь рев пламени. Земля под ногами задрожала, и меня слегка кинуло вперед. — Разве ты не видишь, что ты делаешь с городом?

Дерево треснуло, хрустнуло и упало. Огонь устремился к нему и поглотил. Пройдет немного времени, прежде чем среди деревьев появиться брешь, и пламя вырвется на улицы.

— Нет, сначала я закончу заклинание, — прокричала она. — Вот увидишь, мир станет намного лучше, когда добро и зло сольются вновь. Мир станет целым.

Она погрузила трясущиеся руки в склянку с порошком и посыпала им открытые страницы Малефиция. Я осмотрела все, чем она пользовалась для своей магии, но не увидела и намека на урну с прахом Этана.

Они пропали, возможно, использовались для активации заклинания. А когда мы прервем заклинание — если прервем — у меня даже не останется его праха.

— Мэллори, пожалуйста, перестань.

Она продолжила, однако я замерла при звуках другого голоса.

— Так и знал, что все из-за вампиров!

Я оглянулась. К нам направлялся МакКетрик, наведя на меня большой пистолет.

— Почему бы тебе не отойти от этой девушки, Мерит?

— Эта девушка пытается разрушить город, — предупредила его я.

В ответ он закатил глаза. Мэллори ослепила ее пристрастие к черной магии. А МакКетрика ослепляло его невежество, его непоколебимая уверенность, что во всех бедах Чикаго надо обвинять вампиров.

— Создается впечатление, будто она пытается остановить это, — сказал он.

— Ты не можешь ошибаться сильнее, — сказала я. — Ты — невежественный дурак.

— Благодаря мне приняли закон о регистрации.

— Потому что ты соврал и забыл упомянуть, что ты напал на меня на улице, в общественном месте. Ты борешься с тем, что не причиняет тебе никакого вреда, абсолютно не замечая реальных угроз.

В одно из деревьев на другом конце Мидвэя ударила молния, расколов его надвое. Обломки дерева рухнули в огонь.

Мэллори все еще шептала заклинание, и в ту же секунду языки пламени поднялись выше.

Да, МакКетрик мог использовать пистолет.