— Да, сэр, — ответил я ошеломленно, помолчал и сказал: — Теперь излагаю чушь. Делайте пометки...

Глава 7

Сидя в запаркованном перед палаткой VW, неподалеку от серебристого трейлера, я предавался невеселым раздумьям. С подобными незаполненными чеками очень легко было очутиться по колено в трупах обоего пола и обеих национальностей.

Я перебрал в памяти приметы Ганса Рюйтера. Снова мысленно продекламировал речь, с которой обращусь к миссис Дрелль и ее дочери. Затем увидал саму дочь. Голые коленки не выглядели узловатыми, как ожидалось, однако ворох папильоток на голове делал юную Пенелопу надлежаще смехотворной. Разумеется, я старомоден, и все же не думаю, что разгуливать за пределами дома с намотанными на бумажные трубочки волосами прилично и уместно. Да и дома лучше запереться в спальне, особенно если гости пожаловали...

Детское личико, большие любопытные глаза, очки в роговой оправе. Неумело напомаженные губы надуты, словно от обиды, — но всякий покажется надутым, ежели таскать во рту полфунта нержавеющей проволоки.

На девочке был коротенький желтый плащишко и желтые резиновые сапоги. Наверное, ходила в прачечную кемпинга — под мышкой виднелся объемистый бельевой сверток. Пенелопа неслась вприпрыжку, стараясь поскорее убраться из-под моросящего дождя в спасительный сухой трейлер. Я распахнул дверцу VW и шагнул наперерез.

— Мисс Дрелль?

С подозрением окинув незнакомца взглядом, девочка буркнула:

— В чем дело?

И попыталась обогнуть меня, стать поближе к трейлеру: на случай, если долговязый дядя попробует рычать и кусаться. Вполне разумное дитя...

— Если вы Пенелопа Дрелль, то вам весточка.

— Я не разговариваю с посторонними! — брякнула девица и, обернувшись в сторону передвижного домика, быстро спросила: — От кого?

— От вашего отца.

— От папы? Он...

— Пенни!

Женский голос, и долетел из распахнутых трейлерных дверей. Следовало бы мне поощрительно почесать себя за ухом. Я тщательно выбрал место, расположился так, чтобы миссис Дрелль быстро и легко увидала из окошка: к дочери пристают. Я давался диву: какого дьявола эта особа втянула в поганую передрягу девочку-подростка, неужели нельзя было оставить Пенелопу дома?

Девица поглядела исподлобья, пожала плечами, устремилась к матери. Я заторопился вдогонку.

— Миссис Дрелль?

Женщина потянулась было к распахнутой створке, собираясь отгородиться от непрошеного посетителя, но передумала и задержала руку.

— Да, — промолвила она утомленным голосом. — Что угодно?

— Войти на минутку.

— С какой стати?

— Здесь мокро, — сообщил я. — И, между прочим, почему бы вам не отослать Пенни к отцу? Она уже взрослая — достаточно взрослая, — чтобы в известной... пускай хоть малой, степени распоряжаться своей жизнью.

— 0-о! — сказала госпожа Коловорот, немного помолчав. — Какой проникновенный, вздрагивающий голос! Можно поверить, будто вы и впрямь детей любите.

Я рискнул и выпалил:

— Сотрясаюсь от омерзения при виде малолетних выродков! Но работа есть работа. Разрешите войти.

Формального разрешения не последовало, и я уже счел, что переборщил. Но раздался негромкий смешок, и дверь приоткрылась пошире, и я забрался в дом на колесах. Дверь затворилась.

Трейлер и впрямь казался уютной передвижной хижиной — причем весьма удобной. Двуспальная кровать, расположенная поперек у передней стенки. Умывальник, газовая плитка, посудный и платяной шкафы. Маленький удобный унитаз. Пространства свободного среди всех этих прелестей оставалось только для узкой ленты линолеума, покрывавшей полоску пола.