Парочка была чем-то сильно взволнована и не сумела на первых порах внятно объяснить причину, вызвавшую столь бурные эмоции. Далеко не сразу, но Кузнецов все-таки уразумел, что дело тут вовсе не в корове, а в каких-то нехороших дядях, запустивших в Ходулина палкой.

    -  Да не палкой, а стрелой, - надрывался Колян. - Он меня к березе пришпилил, гад. Можно сказать, в сантиметре от сердца прошла. Я этого монгола из-под земли достану. Я его по уши в землю вобью, вместе с коньком-горбунком.

    -  Какой монгол? Какой конек-горбунок? - Ярослав равнодушно зевнул. - Ты что, на солнце перегрелся?

    Нечуткость приятеля привела Ходулина в неистовство, и он долго сыпал ругательствами, особенно часто при этом упоминая ООН, чем окончательно запутал все дело. Какое отношение имеет эта во всех отношениях почтенная организация к происшествию на дороге, уразуметь было трудно, да Ярослав и не пытался, зная взбалмошный характер своего приятеля, не способного ни единого дня прожить без скандала, драки или еще какого-нибудь подобного дурацкого приключения.

    -  Воду добыли? - спросил детектив у очумевшего от впечатлений и ходулинских воплей поэта.

    -  Да, - ответил Аполлоша, обретя наконец дар речи, и направился к радиатору. - Слышишь, Колян, а может, это пастух был?

    -  Какой пастух?! Я же его как тебя видел - вылитый монголо-татарин или татаро-монголин! Вылитый! Развернулся в седле, гад, и саданул в меня из лука.

    Ярослав взял из рук Ходулина оперенную стрелу и принялся ее рассматривать. Надо признать, стрела была сработана на совесть и вполне могла послужить в умелых руках орудием убийства. Во всяком случае, детектив едва не поранил пальцы об острое жало.

    -  А почему пастух не может быть монголом? - спокойно поинтересовался Кузнецов у расходившегося Коляна.

    -  Монголом может, а монголо-татарином нет. Ярослав выразительно покрутил пальцем у виска, намекая на умственное расстройство приятеля. Аполлоша сочувственно вздохнул, но от порочащих Ходулина жестов воздержался. Конечно, лук и стрелы по нынешним временам не самое ходовое оружие среди деревенских пролетариев, к коим, безусловно, следует отнести пастухов. На месте этого «монгола» Ярослав просто запустил бы булыжником в горожанина, полезшего без разрешения к коровьему вымени.

    -  Не лез я к коровам, - угрюмо отозвался слегка успокоившийся Колян. - На что они мне сдались. Здесь озерцо поблизости. Воды хоть залейся. Вон за тем березовым колком. А этот вылетел как черт из табакерки - в кольчуге и со щитом. Ты мне объясни, умник, зачем пастуху кольчуга?

    Вопрос был задан по существу. Хотя Ярослав Ходулину ни на грош не поверил - у страха, как известно, глаза велики. С другой стороны, деревенский пролетариат ныне обеднел, а порох подорожал, так что не исключена массовая деградация местного населения. Очень может быть, что они не только охотятся с луком и стрелами, но и сохой землю пашут.

    -  Я кольчуги не заметил,-сказал Аполлон, усаживаясь за руль своей лайбы, - но всадник был, за это я ручаюсь. И стрелой он в Коляна действительно запустил. А потом бодренько порысил по равнине. Может, киношники чудят? А то сейчас новая мода появилась: понаделают лат из пластика и дубасят друг друга деревянными мечами. Исторической реконструкцией все это называется.

    -  Ну а я-то тут при чем? - возмутился Колян. - Зачем мирного обывателя в свои дурацкие игры впутывать? Я же на волосок от смерти был.

    -  Про волосок - это ты преувеличиваешь, - возразил Аполлоша. - Стрела в метре от тебя пролетела и действительно воткнулась в березу.