– Молчать! Наблюдать! Не двигаться! – недовольно оборвал переводчика Котов.

По камням лизнули светом фары пикапа боевиков. Машина развернулась и двинулась неторопливо к холму, на котором вскоре должен был разыграть свой спектакль Зимин.

Черт, на двадцать минут раньше начни мы выдвигаться, подумал Котов, и точно попали бы сейчас под фары. Началась бы большая пальба, и чем все закончилось бы, неизвестно. Нет, мы бы их перестреляли бы, конечно, но Турай! А если это Турай уезжает? Плевать, пусть! Мы тут закончим минут за пятнадцать-двадцать, а потом догоним, если надо. Без фар он не поедет, колеса переломаешь. Услышит стрельбу и встанет, а мы засечем азимут, прикинем расстояние и по светлому догоним. А если он ночью пешком захочет уйти, то мы на машине его догоним быстро. Тут до шоссе километров сорок. Пешком ему идти несколько часов. Куда он денется!

– Сокол, я – Барс! – позвал командир лучшего снайпера Алейникова.

– Сокол на связи.

– Сокол, ты с нами не участвуешь. У тебя задание – только эта машина. Зафиксируй направление, веди ее, пока не исчезнет из поля зрения. Что с ней делать, потом решим.

– Понял, веду машину, в ней только один человек.

Командир невольно повернул голову вслед удаляющейся машине. Один? Черт, уже не догнать, и стрелять не получится, ночь, можно ухлопать. Ладно, пусть едет.

– Всем, я – Барс! – снова заговорил Котов в коммуникатор. – Моя группа лежит. Седой, пошел!

Котов понимал, что часовые, сколько их там ни есть, сейчас больше внимания уделяют невольно удаляющейся в ночь машине. И вряд ли их больше двух человек. Ну, может, трое.

– Барс, я – Седой! – неожиданно раздался голос Белова, который уже должен был выйти на позицию атаки.

– Что у тебя, Седой? – насторожился Котов, поправляя на лице прибор ночного видения и внимательно рассматривая обломки стен и строений.

– С моей стороны часовых двое. Ведут себя беспечно. Сейчас сошлись вместе, разговаривают. Думаю, что с вашей стороны еще один, не больше.

– Ты на позиции?

– Да. Жду приказа.

– Лежи, наблюдай, Седой. Я выдвигаюсь.

Котов и его бойцы двигались гусиным шагом, поворачиваясь каждый раз всем корпусом из стороны в сторону. Спешить нельзя, и Белову придется подождать. Звук мотора уже почти не слыхать. А если? Идея пришла в голову мгновенно.

– Сокол, это Барс! Далеко ушла машина?

– Километра три.

– Зима, ты готов?

– Готов, Барс!

– Зима, слушай приказ! – торопливо заговорил командир. – Седой, слушай меня тоже! Зима, заводишь нашу лайбу, сажаешь к себе Боба и не спеша, в наглую к тому месту, откуда только что отъехал пикап «бандерлогов»

– Ух, ты! – раздался и тут же замолк голос Бори Крякина, имевшего позывной «Боб».

– Зима, сколько тебе надо времени, чтобы завести машину, объехать этот бугор и спуститься к поселку?

Все все поняли. Вздохнул, но промолчал только Коля Алейников, продолжавший через прицел ночного видения фиксировать передвижение удалявшейся в ночи машины. Да, тот, кто уехал, услышит стрельбу, но это пока не важно. Группа Котова замерла, стоя на одном колене.

И вот в ночной тишине ясно стал слышен звук автомобильного мотора. Мелькая фарами, пикап объезжал холм, спустился по склону. Сейчас кто-то там, в развалинах, побежит докладывать старшему о… возвращении машины. У них просто не должно иной мысли возникнуть, кроме той, что это возвращается уехавшая машина. Те же очертания, та же дуга для пулемета над крышей.