– Теодор, тебе нужно отдохнуть, – сказала Настя, глядя на меня с беспокойством. – Ты выглядишь уставшим.

Я кивнул, и мы покинули шахту, оставляя големов заниматься своим делом.

Домой, довольные своей работой, ехали в тишине. Настя, уставшая после работы в шахте, задремала у меня на плече. Я же, поглаживая её волосы и глядя на пролетающие за окном пейзажи, обдумывал наши дальнейшие действия.

«Шахты, укрепления, производство… – мысленно перечислял я. – А ещё нужно позаботиться о людях, обучить их, экипировать…»

В голове одна за другой крутились разные идеи, которые предстояло воплотить в жизнь. Но я понимал, что даже с моей магией мне не хватит времени и сил, чтобы сделать всё это в одиночку. Мне нужны были помощники. Верные, надёжные, готовые выполнить любой мой приказ.

Мы въехали во двор усадьбы, и я увидел сидящего на крыльце мужчину. Он был в инвалидной коляске, а рядом стоял Скала.

– Теодор, – сказал Скала, подходя ко мне, когда мы вышли из машины, – это мой давний друг, полковник Глеб Романович Шубин. Он воевал в одном серьёзном конфликте и получил тяжёлые ранения.

Мужчина был в военной форме, а его грудь украшали ордена и медали. Лицо его было искажено глубокими шрамами, словно кто-то провёл по нему раскалённым лезвием, оставляя после себя уродливые следы. Правый глаз был закрыт чёрной повязкой, а на месте левой руки – пустой рукав, закреплённый булавкой. Но самое страшное – это его ноги. Обе ноги были ампутированы выше колен.

Несмотря на увечья, он держался с достоинством офицера, и его взгляд был твёрдым и решительным.

– Добрый день, господин Вавилонский! – отчеканил он низким, четко поставленным, голосом.

– Здравствуйте, – сказал я, пожимая его единственную руку. – Чем могу быть полезен?

– Прошу прощения за то, что отрываю вас от дел. Я сразу сказал Кирюхе… гхм… простите, Кириллу Александровичу, что не стоит беспокоить вас по пустякам…

Скала закатил глаза и, не дожидаясь окончания фразы, грубо прервал своего старого друга:

– Глеб, да брось ты! Хорош с Теодором сюсюкать, он не сахарный, не растает. Говори, как есть, без обиняков.

Я молча кивнул, соглашаясь со Скалой. Шубин, немного помедлив, продолжил:

– Вы правы, Кирилл Александрович. Дело вот в чём. Я слышал, что вы, господин Вавилонский, можете создавать… гм… особые протезы. Скала рассказал мне, что вы вернули руки сыну графа Волынского. И… в общем… я надеялся, что вы сможете помочь и мне.

Он с горечью посмотрел на свои ноги.

– Я понимаю, что это сложно… – продолжил он. – Но я готов на всё, чтобы снова встать на ноги.

Мы поговорили ещё немного, и вскоре выяснилось, что полковник Глеб Романович Шубин – живая легенда имперского спецназа. Он участвовал в десятках секретных операций, за его плечами – десятилетия тренировок и боевого опыта.

Но гордостью полковника были не награды и не звания, а десятки спасённых жизней. Он лично вытаскивал заложников из лап террористов, эвакуировал мирных жителей из зон боевых действий, и не раз закрывал своим телом товарищей от пуль и осколков.

Всё это осталось в прошлом после роковой операции в африканской пустыне. Отряд Шубина выполнял особо важное задание – нужно было ликвидировать главаря международной террористической организации, который скрывался в укреплённом лагере посреди бескрайних песков.

План операции был безупречен, но предатель в высших эшелонах власти слил информацию врагу. Отряд Шубина попал в искусно подготовленную засаду. Бой длился несколько часов. Раскалённый песок смешивался с кровью, воздух звенел от выстрелов и взрывов.