Это потребует огромных ресурсов и времени. Но если всё получится, у меня будет не просто личная охрана, а целый отряд преданных, опытных бойцов, чьи возможности будут превосходить обычных людей.

Уже ложась в постель, я про себя подумал, что на все мои задумки нужны деньги, время и силы. И для этого мне придётся завтра утром отправиться в лавку, чтобы поработать над протезами и, возможно, над артефактами. Раз нужны деньги, то я попробую сделать парочку для Тенеборцев… Возможно получится на этом неплохо заработать.

Глава 16

Граф Святослав Волынский, сидя в своём кабинете, погрузился в размышления. События последних дней перевернули его мир, заставив пересмотреть многие взгляды и убеждения. Теодор Вавилонский, этот молодой человек, явился в их жизнь, как глоток свежего воздуха, даруя надежду, которую Святослав уже почти потерял.

Тишину кабинета нарушил тихий стук в дверь.

– Войдите, – произнёс граф, не отрывая взгляда от старинного глобуса, стоявшего на его рабочем столе.

В комнату вошёл Виктор, его сын. С того момента, как Теодор установил ему второй протез, Виктор преобразился. В его глазах появился блеск, походка стала уверенной, а на губах всё чаще играла улыбка.

– Отец, ты не занят?

– Нет, Виктор, проходи. О чём ты хотел поговорить?

Виктор сел напротив отца, немного нервничая.

– Отец, – начал он, стараясь говорить спокойно, – …я всё решил. Я хочу поступить на службу к Теодору Вавилонскому.

Святослав не выказал ни удивления, ни возмущения. Он уже догадывался, что Виктор, после возвращения рук, захочет вернуться к активной жизни. Поэтому лишь внимательно посмотрел на сына, ожидая объяснений.

– Виктор, – спокойно произнёс он, – война для тебя уже в прошлом. Ты получил тяжёлые ранения, едва выжил. Зачем тебе снова рисковать своей жизнью? У нас есть собственная армия, ты можешь возглавить её, если захочешь, и служить Роду, как и полагается.

Виктор, сжав в кулаки свои новые, ещё непривычные, руки, ответил:

– Отец, я понимаю твои опасения. Но… война для солдата никогда не бывает в прошлом. Она всегда со мной, в моей душе, в моих мыслях. И я хочу сражаться. Я хочу защитить Лихтенштейн…

Волынский многое хотел сказать чтобы возразить… Однако взгляд его сына остановил его.

Он замолчал, сжимая кулаки. Святослав понимал, о чём думает его сын. Виктор был одним из лучших пилотов Империи, и его сбитый самолёт стал для него не просто физической травмой, но и глубокой душевной раной.

Виктор продолжил, теперь его голос звучал тише, но не менее уверенно:

– Я знаю, что моё решение тебе покажется глупым. Но я так долго жалел себя, отец. Я был никем. Калекой, обузой для тебя, для Рода. Я потерял смысл жизни. И мне стыдно. Стыдно за то, что я так рано опустил руки. Хотя физически у меня их и не было.

Он криво усмехнулся и сделал паузу, собираясь с мыслями.

– Теперь я понимаю, что ошибался. Ты всегда говорил, что есть шанс. Что мир удивительнее, чем кажется на первый взгляд. И ты был прав. Пойми, я ощущаю, что могу быть полезен на этой войне. Вавилонский… он делает важное дело, и я хочу быть рядом с ним. Я знаю, что это звучит глупо, ведь у нас есть своя армия, свой Род. Я не знаю, как Теодору удалось вернуть мне руки, но он сделал это. И теперь… теперь я хочу отплатить ему добром за добро.

Святослав молчал, обдумывая слова сына.

– Я пропал из поля зрения на долгие годы, отец. Не занимался делами Рода, не помогал тебе. Я хочу вернуть себе форму, стать сильнее. Хочу убрать опасность, которая нависла над Лихтенштейном. А затем вернуться в Род. Но уже не как инвалид, а как герой этой войны.

Виктор, глядя на отца, понял, что его слова нашли отклик в его душе.