– Сомнительные технологии? Толпы Манфорда отвергают любые технологии.

– Если бы наш отец вовремя обратился за медицинской помощью, он не умер бы от опухоли мозга.

Сальвадор фыркнул.

– И тогда я не стал бы верховным правителем, так что нет худа без добра.

Родерик медленно кивнул. Он знал прекрасное оправдание сносу старого здания школы Сукк. Если доказать, что прежний администратор школы Эло Бандо выкачал из Сальвадора целое состояние за ненужные медицинские процедуры, это вызовет скандал – но и выставит его брата дураком. Но едва ли ему когда-нибудь удастся убедить брата, что его обманывали.

– Может, получится сыграть на финансовых нарушениях. Ты ведь знаешь, ходили слухи.

– Или мы сами распустим слухи, что где-то в тайных комнатах у них спрятан компьютер. – Сальвадор сделал нетерпеливый жест. – Людей Манфорда не интересует достоверность информации. Они снесут здание, и неважно, найдут ли они там что-то.

– Это, несомненно, удачный ход, но такая ложь сделает из школы Сукк врага, – с растущей тревогой сказал Родерик.

– Тысячи врачей Сукк не врываются в столицу, угрожая насилием – беспокоиться надо из-за батлерианцев. Нужно бросить им кость, а Манфорд Торондо ясно дал понять, чего хочет. – Сальвадор покачал головой, взгляд у него был затравленный. – Но ситуацию с врачами Сукк нужно как-то спасти. Давай в знак нашей поддержки попросим у школы на Парментьере для меня хорошего врача. Когда отправим подальше Манфорда и его безмозглых приверженцев, постараемся восполнить ущерб, причиненный школе.

Они продолжали прогулку среди экзотических оранжерейных растений, и Родерик снова призвал брата к осторожности, но Сальвадор сказал:

– В прошлом ты советовал мне быть более рассудительным, но я имею дело с возбудимыми людьми. Не терплю, когда меня принуждают, но умиротворить батлерианцев нужно. Если они восстанут, с них станется выволочь всю семью Коррино и протащить по улицам, а на трон посадить кого-нибудь другого.

– Не волнуйся, брат, – сказал Родерик. – Этого я никогда не допущу.

Как императору, Сальвадору обязательно нужен был наследник – предпочтительно законный, – и императрица знала, в чем заключается ее супружеский долг. Это оговаривалось в брачном контракте.

Накануне вечером в виде исключения они не ссорились с Табриной, и это давало ему слабую надежду. Днем Табрина разговаривала с вдовствующей императрицей Оренной об отношениях той с императором Жюлем, и это, очевидно, заставило ее думать иначе. Они с Сальвадором приятно поужинали, пили прекрасное вино, и разговор затянулся почти до ночи. Беседуя, точно послы долго воевавших стран, они обсуждали, как наладить отношения. Увы, их сближение не подразумевало общую постель – пока не подразумевало, но Сальвадор тем не менее решил не посещать этой ночью ни одну из своих наложниц.

На следующее утро, одетый в элегантный халат и нижнее белье (которое его советники находили очень соблазнительным), он шел к личным покоям императрицы. От него пахло дорогим одеколоном, каштановые волосы на макушке блестели, вымытые ароматной пеной.

Он постучал в нарядную дверь. Открыла служанка с овальным лицом и красивой фигурой. Не такая привлекательная, как его наложницы, но тем не менее аппетитная. Однако сейчас все его внимание было направлено на жену. Служанка очень удивилась, увидев его, но он прошел мимо нее.

– Я пришел к императрице.

Дверь в будуар Табрины была приоткрыта, и он растворил ее шире.

– Доброе утро, дорогая.

И улыбнулся как можно обаятельнее.