Теперь в ее сознании было столько жизней, столько страданий, пережитых в предшествующие времена… что они лишь усилили ее веру. Женские голоса сливались, но постепенно все стихли, кроме одного – голоса Ракеллы Берто-Анирул, той, еще молодой, восемьдесят лет назад, перед битвой при Коррине.

Теперь Доротея читала ужасные воспоминания: страшные эпидемии опустошали Парментьер. Она видела – вот Ракелла и Мохандас Сукк пытаются спасти как можно больше людей… вот она явилась на Россак, чтобы помочь выжившим колдуньям бороться с распространением болезни. Словно на моментальных снимках, возникших в голове, Доротея видела тела в белой и черной одежде, лежащие в пещерах. Она видела все, что видела Ракелла, когда поднималась по серпантину тропы к пещерам, где колдуньи держали свои записи о рождениях.

Воспоминания Ракеллы стали теперь воспоминаниями Доротеи. Глазами бабушки она видела, что изучает всеобъемлющие каталоги миллиардов и миллиардов родственных линий, составленные колдуньями многих поколений, записи, сосредоточенные в просторной пещере.

И все эти данные хранились в запрещенных компьютерах! Компьютеры получали и обрабатывали данные, готовили прогнозы и делали подробные отчеты, чтобы женщины могли их прочесть.

Доротея хотела протестующе закричать, но могла только в ужасе наблюдать. Многие годы на Лампадасе, сопровождая Манфорда Торондо, слушая его страстные речи, обращенные к взволнованным толпам, она чувствовала правду и справедливость действий этого человека. И гордилась орденом сестер, тем, что женщины стараются усилить свои способности, добиться физического и ментального превосходства.

А теперь Доротея узнала, что сестры все-таки опираются на мыслящие машины – поддавшись именно тому пагубному влиянию, о котором предупреждал Манфорд Торондо. Орден выступал как защитник потенциала человека, но теперь, когда Доротея смотрела на все глазами своей бабушки, ее идеалистические представления рассеялись.

Где-то в глубине пещерного города действительно были спрятаны запрещенные компьютеры.

У полностью очнувшейся Доротеи захватило дух от лавины новых откровений. Лежа на спине, она смотрела в белый потолок больничной палаты, позволяя себе увидеть все следствия и их разветвления.

«Орден сестер владеет запрещенными компьютерами.

Преподобная Мать Ракелла – моя бабушка.

А я теперь сама Преподобная Мать!»

Доротея пережила агонию, убившую до нее столько сестер. И это понимание было самым острым и сильным.

К тому же она гораздо моложе и сильнее бабушки. Доротея решила, что должна произвести в ордене радикальные перемены. Она могла бросить вызов Ракелле и заставить ее предъявить компьютеры, но для этого требовались союзники. Теперь, зная, что в глубине утеса спрятаны мыслящие машины и что сестра Ингрид упала с тропы, ведущей к запретным пещерам, она догадывалась о том, что произошло.

Это ее новое знание опасно, а она слаба и уязвима. Но Преподобной Матери Ракеллы сейчас нет, она в школе Сукк, и у Доротеи есть немного времени, чтобы составить план.

Она сосредоточилась, вслушиваясь в слабые звуки вокруг и в свое новое сознание; эта сосредоточенность позволила заглянуть и в микроскопические клетки ее собственного тела. Бьющееся сердце, качающее кровь, циркуляция кислорода в легких, химические процессы в органах, нервные импульсы, идущие к мозгу. Она сама представляла собой живую вселенную. Неудивительно, что Преподобная Мать хочет, чтобы и другие сестры испытали это.

Оценивая состояние внутренних органов, метаболизм, мышечные волокна, Доротея изучала собственное тело, как пилот, заканчивающий проверку космического корабля перед стартом и вносящий необходимые поправки. Закончив ревизию и признав, что здорова, Доротея снова открыла глаза и села.

Она моргая осмотрела тихую палату. Что с Валей? Поблизости ее нет, но она видела, как сестра приняла капсулу.