– Теперь я еще умнее, – невнятно перебила Анна. – В моей голове есть люди, особые учителя. Послушайте их.

И хлынул бессмысленный поток фраз, слов и нечленораздельных звуков, словно все это лилось из чаши, где все перемешали. Глаза Анны походили на стеклянные шарики – пустые, ничего не выражающие.

Доротея встревожилась.

– Превращаясь в Преподобную Мать, сестра черпает из обширного хранилища прошлых жизней женщин, это множество воспоминаний. Кажется, Анне это удалось… частично.

Молодая женщина вдруг остановила поток бессмысленных слов и сказала своим обычным голосом:

– Сейчас голоса велят мне уйти. Им не нравится, что я вторглась к ним, но поздно. Я уже там.

– Анна, – сказал Родерик, – посиди, поговори со мной, как мы часто делали прежде. Ты теперь дома, в полной безопасности.

Она не ответила, ничем не показала, что слышала брата. Словно бы устремила взгляд внутрь себя.

Одна из дверей распахнулась, и в зал вошла леди Оренна в бело-золотом одеянии.

– Я только что узнала, что Анна вернулась к нам. – Она быстро подошла к принцессе. – Дитя, как ты?

Анна как будто услышала женщину.

– Мне делают больно.

– Кто тебе делает больно? – спросил Сальвадор, вставая с трона.

– Голоса. Когда они говорят со мной, мне больно… словно маленькими иглами колют мозг.

Девственная императрица обняла Анну и привлекла к себе.

– Почему бы тебе не остаться у меня на ночь, дорогая? Я о тебе позабочусь. А завтра пойдем к зарослям туманного дерева, которое ты так любишь.

– Я хочу этого, – ответила Анна. – Теперь я дома.

Император Сальвадор зло посмотрел на Доротею и двух ее спутниц.

– Орден сестер снова подвел меня – и все за один день! Я закрою орден и разгоню вашу школу!

Родерик незаметно коснулся руки брата.

– Нам нужно узнать больше. Давай обсудим возможности решения этой проблемы. Поспешные действия могут отразиться на всей империи.

Сестра Доротея всех удивила, неожиданно заговорив:

– Император Сальвадор, мне понятен ваш гнев. Многое в ордене прогнило и подлежит устранению, но остальное можно спасти. Есть те – например я и мои спутницы, Преподобные Матери, – кто верит в другой орден сестер, такой, что будет способствовать достижению империей благородных целей. Пора удалить ненужное, прижечь раны и двигаться вперед по верному пути.

Сальвадор грубо фыркнул.

– Я все знаю о ваших планах, о ваших программах рождения, о заговоре с целью лишить меня потомства! К счастью, мы поймали вашу марионетку доктора Зому раньше, чем она успела меня стерилизовать.

Доротея удивилась.

– Я не знала об этом плане, доктор Зома – ставленница Преподобной Матери. Я плохо ее знаю. Однако я всей душой признаю, сир: программа рождений – основа разложения ордена. У сестер на Россаке есть мрачные тайны, но умоляю поверить, что среди нас есть разумные люди, и мы хотим работать с вами… на вас, сир. Мы верны империи и философии батлерианцев.

– Сколько у вас сторонниц? – спросил Родерик.

– Мы в меньшинстве, но многие новые Преподобные Матери разделяют мою озабоченность.

– Нельзя уподоблять машину человеческому мозгу, – сказала одна из спутниц Доротеи, маленькая женщина с носом картошкой и бородавкой на левой щеке.

Сальвадор испытывал неуверенность.

– Я много раз слышал это от Манфорда Торондо, но что это значит сейчас? Какое отношение это имеет к тому, что случилось с Анной?

Он не мог забыть о заговоре доктора Зомы.