Я доверилась двум негодяям, рассказала про доллары, попросила, чтобы они попугали мужа, отобрали у него шестьсот тысяч. За эту услугу они должны были получить от меня двадцать тысяч долларов. Но они, подонки, решили поступить иначе – убить его и завладеть всей суммой. Но, похоже, они просчитались. Теперь они звонят мне, требуют отдать им доллары. Говорят, у мужа этих шестисот тысяч они не нашли. Не знаю, куда они могли деться? Но мне угрожают. Они способны на все. Я бы вам не призналась, но они опять мне звонили и требовали отдать всю сумму. Они не желают верить, что у меня нет денег. Я боюсь. Боюсь, что жить мне осталось недолго, и потому решила вам признаться. Может быть, вам мое признание чем-нибудь поможет и вы найдете этих убийц. Их двое».

И подпись: «Марианна Бондырь». – Ивлев сложил лист и убрал его в конверт.

Квасов молчал. Он сидел на краю распоротого дивана и под впечатлением письма задумчиво смотрел на кучу книг.

– Дура! Не могла раньше сделать признание, – сказал он наконец.

– Она была вынуждена тянуть до последнего. А вообще, конечно, лучше бы написала, где нам их искать.

– Надеялась, что они от нее отстанут? – усмехнулся Квасов.

– Игорь, не забывай – она женщина. Хоть и коварное существо, но в женском обличье, – сказал Ивлев, пытаясь хоть как-то оправдать ее осторожность.

– Дрянь она! Банкир ее поил, кормил, одевал, обувал. А она как последняя шлюха! – Квасов сокрушенно махнул рукой. Женского предательства он простить не мог, потому что его самого не раз предавали представительницы прекрасного пола.

– А кто спорит? Конечно, дрянь. И поступок ее аморальный. Но она – человек. Гражданка, если хочешь. Нет, я ее не оправдываю. Но мы с тобой должны были сделать все возможное, чтобы защитить ее.

– Конечно, должны. Но раз так получилось… Если хочешь, можешь подать на меня рапорт полковнику. Ты велел приставить к ней наблюдение. Я не сделал этого. Значит, я виноват.

– Перестань. Какой смысл теперь искать виноватого, когда дело сделано? После драки кулаками не машут. Просто надо впредь не допускать таких оплошностей. Мы имеем три смерти, но не можем выйти на след убийцы. Вернее, убийц, – поправил себя Ивлев, взглянув на конверт с письмом банкирши.

– Банкир убит. Убита его жена, – сказал Квасов. Он никак не мог отогнать от себя мысли, как с ним теперь поступит Махов. Зная суровый характер старика, старший лейтенант ни на что хорошее не надеялся.

– Остается водитель. Теперь надо выставлять наблюдение за ним. – Ивлев посмотрел на лейтенанта Квасова как бы с вопросом – не подведешь?

Но в глазах старшего лейтенанта было столько успокоительной надежды и решительности, что капитану оставалось только поверить в исполнительность подчиненного и не осуждать его за былое упущение.

– Чувствуется, что они торопятся, – сказал капитан Ивлев, имея в виду преступников. – Наши люди должны и днем и ночью сидеть у водителя на хвосте. Но так, чтобы он их не обнаружил. Обнаружит – все испортит. Я уверен: не сегодня-завтра они к нему заявятся. Вот где их и нужно брать.

– С поличным, – позволил себе добавить старший лейтенант.

– По крайней мере, на одного из них улик хватит с лихвой.