Сарита расстроилась. Возможно, ей не следовало ждать от Абула, что он найдет время, чтобы сообщить ей о причине своего беспокойства, но тем не менее она ждала от него этого. Она вернулась к дивану, ища накидку. Подняв ее с пола, она завернулась в нее, отодвинув тяжелые портьеры. Над горными вершинами показались первые лучи солнца. Внезапно загудела труба, и с крепостных валов донесся бой барабанов. Затем с главной сторожевой башни пустили ракету.

Сарита выбежала во двор. В это время с башен, контролирующих горные тропы, пустили ответные залпы. Может, на Альгамбру напали? Сарита распахнула дверь в приемную. Там стоял лишь одинокий страж.

Пошлите ко мне Кадигу! — приказала она на все еще ломаном арабском, забыв о том, что в Альгамбре женщины не отдают приказы мужчинам, забыв также о том, что мужчины здесь не признают женщин с открытым лицом. Но страж-таки признал ее и прошел на дальнюю колоннаду, сказав что-то стоящему там стражнику.

Сарита вернулась в комнату, поджидая Кадигу, которая наверняка располагала какой-то информацией. Она не чувствовала никакой тревоги, а одно только любопытство. Ей и в голову не приходило, что Абул может не суметь даже встретиться с ней, так как ему придется защищать Альгамбру.

— Сарита! — позвала Кадига.

— Кадига, что там происходит?

— Не знаю, — но говорят, что госпожа Айка и Бобдил бежали из башни кади.

— Всего-то?

— Если госпожа Айка попадет под защиту отца, тогда у господина калифа появится много врагов, — сказала Кадига.

— А разве это не неотъемлемое право калифа — решать, что делать с женщинами из его гарема?

— Да, в теории это так, но на практике так бывает не всегда. Жены калифа происходят из знатных семейств королевства. Поэтому они с трудом выносят оскорбления, а если они узнают, что калиф вел себя по отношению к дочери эмира несправедливо, то в королевстве начнутся беспорядки. И если только госпожа Айка снова попадет под защиту отца, господин Абул окажется в трудном положении.

Кадига нахмурилась.

— Одно дело, если бы калиф с позором послал свою жену к отцу, а другое — если она бежала от несправедливости и жестокости. В последнем случае отцу придется встать на ее защиту, потому что тут затронута его собственная честь.

Понимаете?

Сарита кивнула. Она поняла… В жестокости и несправедливости Айка будет обвинять Абула из-за Сариты.

— Я понимаю, пораньше думала, что женщины у вас не играют никакой роли.

— Как правило, так оно и есть, — сказала Кадига, — но те, кто хочет иметь влияние, используя свои связи, могут его получить. Госпожа Айка как раз из таких. И отец ее так просто не сдаст позиций, который сумел достичь благодаря положению дочери. Бобдил ведь, в конце концов, должен был стать калифом, а, значит, семья его деда получила бы большую власть.

— Да, я понимаю, — Сарита встала, — помоги мне одеться, Кадига.

Кадига подошла к гардеробу.

— Что вы наденете?

— Платье для верховой езды, — Сарита нисколько не колебалась в своем выборе. Она поняла, что должна была быть готова действовать.

— Я сама справлюсь, — сказала Сарита, беря у Кадиги одежду, — а ты принеси еды. Господин Абул еще не завтракал и, когда он вернется, то захочет есть. — А в том, что он скоро вернется, она не сомневалась. Действительно, вскоре появился Абул.