— Вот и отлично! Тэк-с… А сейчас я покажу тебе двери «святая святых». Туда не входит никто, кроме доктора Нери и двух его заместителей.

Пенчо остановился возле белой двери, которая ничем не отличалась от других.

— Вот, — сказал он, — это здесь. Если ты когда-нибудь сунешь сюда нос, тебе этот нос отрежут. Понял?

— Понял, — кивнул Егор. — А что там?

Пенчо глянул на него острым, лукавым взглядом.

— Там то, на что нам с тобой смотреть нельзя, — отчеканил он с металлом в голосе. — Даже если тебя будут тащить силой — не ходи.

Егор не стал против этого возражать.

— А теперь насчет оружия, — продолжил инструктаж Пенчо. — У тебя в кобуре модернизированная «беретта». Но, по инструкции, ты должен держать ее в руках не чаще двух раз в день: утром, когда получаешь оружие, и вечером — когда его сдаешь. В лаборатории ты не имеешь права вынимать его из кобуры, если только не случится нечто непредвиденное.

— Отличное правило, — одобрил Егор.

— И еще, — продолжил Пенчо с непонятной усмешкой. — В лаборатории работает много хорошеньких лаборанток. Ты не должен крутить с ними романы. Иначе уволят и тебя, и их.

— А вот это правило мне не совсем по вкусу, — заметил Егор.

Пенчо вздохнул:

— Что делать, брат. Такова жизнь. А теперь, когда об интимных вещах мы поговорили, продолжим осмотр.

5

В пиццерии было полно народу. Егор, Пенчо, Эрнан и Мачука взяли столик в нише. Место было укромное, на довольно значительном расстоянии от других столиков.

К пицце заказали «вино де каса» — красного домашнего полусладкого итальянского, вина.

Увидев огромную семилитровую бутылку, Егор усомнился, смогут ли они вчетвером ее осилить. На что Эрнан, рослый черноглазый блондин, усмехнулся и сказал:

— Справлялись и не с такими.

Разливать вино взялся Мачука, невысокий, но чрезвычайно ладно скроенный и смазливый брюнет лет двадцати восьми. Движения его были ловкими и изящными, как у профессионального танцора.

После четвертого или пятого бокала Егор чувствовал себя в компании трех охранников «в доску своим». Это были хорошие, в общем, парни. Блондин Эрнан — спокойный, рассудительный, раздумчивый и неторопливый. Мачука — романтичный и меланхоличный, как Арамис. Пенчо — добродушный добряк и любитель поесть.

Егору с этими парнями было вполне комфортно. Говорили в основном по-английски. Изредка кто-нибудь срывался на итальянский или испанский.

Выпив две трети бутылки, Эрнан и Пенчо отправились на эстраду, чтобы заказать свою любимую сицилийскую песню. А Мачука, в отсутствие товарищей и под влиянием алкоголя стал еще разговорчивей.

— Только не вздумай трепать языком насчет той темной истории, — наставлял он Егора. — Я имею в виду слухи про доктора Нери и его помощницу, докторессу Франческу Пацци. За пересказывание этих слухов можно поплатиться головой.

— А что это за история? — спросил Егор, закуривая.

Менчу воззрился на него удивленным взглядом.

— А ты разве не знаешь?… — спросил. И тут же тряхнул головой: — А, черт, я забыл, что ты новичок!

Егор усмехнулся.

— А ты расскажи, и я буду знать, — попросил он.

Мачука на секунду задумался, потом отрицательно качнул головой:

— Нет, не могу. За длинный язык в нашей конторе можно поплатиться головой.

— Но ведь ты сам сказал, что все в курсе.

— Да, но не я Им это рассказал.