В справочной ему пришлось пройти предварительное собеседование, прежде чем он попал в лапы внутренней службы. Первым, что сказал ему вошедший в комнату капитан средних лет, была фраза:

– Полковнику не нравятся молодые люди.

«Многообещающее начало», – подумал Кейл. Но он был уверен в своих силах. Долгий опыт общения с отцом не дал ему растеряться:

– Я познакомился с полковником по дороге в Столицу, и он хотел меня видеть. Будьте добры, сообщите ему о моем прибытии.

Капитан с полминуты задумчиво созерцал его, затем скользнул внутрь кабинета и, выйдя, сказал более дружелюбным тоном:

– Полковник не помнит вас, но примет через минуту. – И далее уже шепотом: – Он был под мухой?

Кейл кивнул, не потрудившись ответить более точно.

– Так расскажите ему, кто он такой. Ему уже дважды звонила одна Важная Персона, а его не было на месте. Вы ему пощекочете нервы. Он не любит вспоминать, что болтал под шафэ. В Столице он и видеть спиртного не хочет…

Кейл пошел мимо, не обращая внимания на эту фигуру. Но едва он вошел в кабинет, как тут же утратил чувство контроля над ситуацией. Стоило ему бросить взгляд на человека, сидящего за огромным полированным столом, как ему захотелось испариться отсюда. Это был не тот человек, которого он помнил по полету. Он казался выше, глаза его были пронзительны.

– Оставьте нас одних, капитан, – сказал он.

Капитан вышел. Кейл успел заметить в его глазах усмешку. Он сел.

– Припоминаю ваше лицо, – сказал Медлон, – извините, но я был немного пьян. – Он звонко рассмеялся.

«Пьян или не пьян, – подумал Кейл, – но того, что он говорил об Императрице, достаточно, чтобы упечь его в тюрьму». Однако, вслух он сказал:

– Ничего особенного я не заметил, сэр, хотя… вы иногда далеко заходили в разговоре. Вероятно, вследствие вашего положения, сэр.

Полковник промолчал. Но поздравлять себя с победой Кейлу было слишком рано. Будь этот человек глупцом или трусом, он не сидел бы здесь.

– А‑а‑а… – протянул полковник, – и на чем же мы… м‑м‑м… сошлись?

– Кроме многого другого, сэр, вы сказали, что правительство нуждается в офицерах, и пригласили меня.

– Извините, но не могу повторить приглашения. Я не располагаю правом производства. Оно не в моих руках. И пока эти звания имеют цену, чиновники будут стремиться погреть на этом руки. Например, звание лейтенанта стоит 5 000 кредитов, и то при моем ходатайстве. Капитанство обойдется вам в 15 000 кредитов. Для вас это, наверно, слишком дорого, и…

Кейл скривил лицо. Он‑то думал, что достиг цели, что сумеет использовать против Медлона его слова.

– А сколько стоит полковник? – спросил он.

– Мой мальчик, это не продается за деньги. Тут нужна голова, – весело ответил тот. – Мне жаль, что я так отозвался о Ее Величестве, но таковы факты. Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе. Приноси 5 тысяч, недели через две, и я гарантирую тебе звание. Ну что?

Человеку, имеющему чуть больше 10 кредитов, принять решение было трудно. Но если Императрица против взяток, то этот полковник – преступник. Это так. Но Императрица не всемогуща. Против нее не только оружейники. Сеть, опутавшая ее, куда прочнее. Масса людей, служащих ее воле, на деле охотнее выполняют свои желания, стремятся достичь своих целей и делают это с куда большим рвением.

Полковник захлопнул досье. Разговор был окончен. Кейл уже собирался сказать кое‑что напоследок, как внезапно позади полковника Медлона вспыхнул телеэкран.