После этого все трое вхоланов заявили, что это невозможно и они должны быть возвращены домой.

Дайльюлло отрицательно покачал головой и улыбнулся:

– Ну, а теперь, выяснив обоюдное отношение к этой проблеме, может быть присядем, выпьем по рюмочке и поговорим о погоде. На покрытый вмятинами и рубцами стол он поставил бутылку спиртного и рюмки. Предложение выпить вхолане встретили с холодной надменностью. Они сидели словно три мраморные статуи, покрытые яркой одеждой. Живыми у них были только глаза, удивительно голубые и яркие.

Тхрандирин на миг задержал свой взгляд на фотоснимках, лежавших перед Дайльюлло, и отвел глаза в сторону.

– Нет, уж, смотрите на них, – сказал Дайльюлло и пододвинул снимки. – Взгляните и на это, – добавил он, пододвинув диск. – Вам же приходилось все это видеть раньше. Зачем стесняться.

Тхрандирин укоризненно покачал головой:

– Я скажу то, что уже говорил. Если бы я знал больше вас об этих предметах, я не сказал бы вам. Но я не знаю. Я видел их на складе и только. Я не ученый, не специалист, непосредственно участвующий в этой операции.

– Но вы же правительственный чиновник. И довольно высокого ранга. Настолько высокого, что можете вести переговоры о закупке вооружений.

Тхрандирин ничего не ответил.

– Мне очень трудно поверить, чтобы вы не знали, откуда доставлены эти предметы, – мягко сказал Дайльюлло.

– Не понимаю, почему вы находите это трудным, – пожал плечами Тхрандирин. – Вы же допрашивали нас на вашем новейшем детекторе лжи, а он‑то должен был подтвердить нашу неосведомленность.

В разговор вмешался Татичин и раздраженно, как о надоевшей теме, сказал:

– Об этом деле знают только шесть человек: наш правитель, его главный министр, глава военного ведомства и навигаторы, непосредственно ведущие корабли в туманность. О курсе кораблей ничего не знают даже капитаны, а навигаторы находятся постоянно под охраной как в космосе, так и на Вхоле, став фактически пленниками.

– Стало быть это должно быть чем‑то чрезвычайно важным, – заметил Дайльюлло. Три мраморные статуи уставились на него жесткими голубыми глазами и ничего не сказали.

– Хараловцы, – продолжил Дайльюлло, – допрашивали Ёролина с применением безотказного препарата. Он сообщил им, что Вхол держит в туманности мощное оружие, которое способно стереть хараловцев с лица планеты.

Жесткие голубые глаза засверкали ярче при этих словах, но вхолане, казалось, не очень удивились.

– Мы предполагали, что хараловцы допрашивали Ёролина, – сказал Тхрандирин, – хотя он сам не помнит ничего кроме того, что ему вводили препарат. После введения этого препарата человек действительно не может лгать. Но он может сказать только то, что есть у него в голове. Ни больше, ни меньше. Ёролин верил тому, что говорил. Но ведь это не обязательно соответствует истине.

Теперь у Дайльюлло глаза стали очень жесткими, а зубы стиснулись словно стальной капкан.

– Ваши собственные нелгущие головы поведали мне, что вы также слышали обо всем этом, что вы действительно планируете захватить Карал. Учитывая все это, не странна ли ваша заинтересованность в покупке нашего оружия? Простого, обычного мелкого оружия, хотя и более совершенного, чем ваше, когда здесь в туманности под рукой у вас имеется супер‑оружие?

– Мы ведь уже ответили вам на этот вопрос, – сказал Тхрандирин.

– Ну да, вы сказали, что вам нужно наше оружие для обеспечения безопасности в туманности. Но теперь‑то все это не стыкуется со здравым смыслом. Не так ли?

– Боюсь, что, во‑первых, я не улавливаю ход ваших рассуждений, а, во‑вторых, я определенно не нахожу удовольствия от общения с вами.