Чейн увидел на креслах и столе гладко вытертые места, много других едва различимых свидетельств длительного использования. Тут сидели и работали кто‑то или что‑то, управляя каким‑то встроенным механизмом с помощью кнопочной клавиатуры, которая была предназначена явно не для человеческих пальцев. Кнопки стерлись, стали светлыми, а сидения кресел, сделанные из неизвестного материала, глубоко продавились.

– Сколько времени? – спросил Чейн. – Я имею ввиду, сколько времени они могли провести на корабле.

– Неразумный вопрос, – резко ответил Лабдибдин. – А сколько длится время? Как считать: по их меркам или нашим? Годы или десятки лет, а может только месяцы? Хотел бы я знать. Как хотел бы знать! Посмотрите сюда.

Он встал перед какой‑то довольно высокой тумбой, сделанной из бледно‑золотистого металла. На ее фасаде имелась консоль со сложным переплетением кнопок.

– У этой вещи имеется собственная энергетическая установка, независимая от корабля, – пояснил Лабдибдин и протянул руку к тумбочке.

Чейн положил свою руку сзади на шею вхолана и тихо сказал:

– Могу раздавить ее моими пальцами. Будьте осторожны.

– Ну, не будьте же столь глупыми, – вспыхнул гневом Лабдибдин. – Оружие, оружие! Вы такие же, как и вхолане – у вас на уме одно лишь оружие,

В воздухе над тумбой появилось мерцание. Лабдибдин повернулся к Дайльюлло:

– Разрешите продолжать?

Дайльюлло взирал на все это – на вхолана, на зал, на Чейна, на множество выстроившихся рядами предметов для изучения – но мыслью он уносился к тому, что происходило снаружи судна, рисуя себе неприятное зеленое небо и ожидая, когда в нем появятся крейсеры. Его уши, казалось, слышали что‑то еще помимо великой всепоглощающей тишины корабля.

Он подал знак Чейну, и тот отступил назад. Лабдибдин что‑то проворчал, достал пару очень странных перчаток с торчащими из некоторых пальцев тонкими, длинными загнутыми стержнями. Одев перчатки, он начал стержнями деликатно, словно птица клювом, постукивать по кнопкам консольной клавиатуры.

В мерцавшем над тумбой воздухе появилось трехмерное изображение.

– Что это такое? – уставился Чейн.

– Вы землянин, и вы не знаете? – удивился Лабдибдин. – Это же с Земли.

– Да, это одна из разновидностей земных птиц, – сказал Дайльюлло. – Но что за цель этой демонстрации?

– Подтвердить фактами то, о чем я вам говорил, – огрызнулся Лабдибдин.

– Крии никого не лишали жизни, никого. Они собирали только образы.

Он прошелся стержнями по консоли. В быстрой последовательности, один за другим появлялись и исчезали образы… насекомых, рыб, червей, пауков. Лабдибдин выключил аппарат, повернулся, снял и отшвырнул в сторону перчатки. Он бросил взгляд на Чейна и Дайльюлло, и те вдруг увидели, что под личиной надменного ученого скрывается измученный, опустошенный человек.

– Молю небо, чтобы хоть кто‑нибудь поверил мне. По‑видимому, у криев была какая‑то оборонительная система, возможно, мощный экран, который они могли использовать для защиты корабля. Мы не смогли ничего включить.

Дайльюлло покачал головой:

– Экран не смог бы здесь действовать, даже при наличии энергии. Экран действует в космосе, а не тогда, когда корабль посажен… Энергия экрана мгновенно заземляется и рассеивается.

– Именно так утверждают наши специалисты, – согласился Лабдибдин. – Но что бы там ни было, бесспорно одно: крии не пользовались наступательным оружием!

– Это просто невозможно, – возразил Чейн.

– Я начинаю верить ему, – сказал Дайльюлло.