Он нервно провел языком по своим губам и косясь на ряды вытаращенных глаз, продолжил:

– …и говорится, что они будут ждать.

– Вы имеете в виду, они… поспали за помощью?

– Очевидно так.

– И они передали, что будут ждать? – спросил Чейн. – Мне кажется, что помощь так и не пришла к ним, а ведь они так долго ее ждали.

Чейн уже оправился от первоначального потрясения и теперь не сидел никакой опасности от фигур криев. Одну из них он решил рассмотреть поближе.

– Неужели вы никого не анатомировали, не брали никаких проб?

– А вы попробуйте прикоснуться к ним, хотя бы вот к этой фигуре, – вместо ответа сказал Лабдибдин. – Вперед. Смелее.

Чейн осторожно вытянул вперед руку. Она остановилась на полпути где‑то в 45 сантиметрах от фигуры крия, и Чейн отдернул руку назад, замахал ею.

– Холодная! – воскликнул он. – Нет, не то, чтобы холодная… ледяная и ее щиплет. Что это?

– Стаз, застой крови, – ответил Лабдибдин. – Каждое кресло является самообеспечивающимся агрегатом с собственным источником энергии. Каждый сидящий заключен в силовое поле, которое замораживает его в пространстве и времени… Вокруг создается из мельчайших пузырьков нечто вроде кокона, в который невозможно проникнуть.

– Неужели нельзя отключить этот агрегат?

– Нельзя. Механизм самозамыкается в капсулу. Эта система выживания продумана и сконструирована очень тщательно. Пребывающим в поле стаза не требуются ни воздух, ни питание, поскольку течение времени, и вместе с ним процесс обмена веществ, замедляется вплоть до полной остановки. Если потребуется, крии могут вечно ждать и оставаться в полнейшей безопасности. Ничто не может на них воздействовать, причинить какой‑либо вред. Нечего и думать, чтобы мы им хотели повредить.

Лабдибдин бросил на криев взгляд исполненный добрых желаний:

– Говорить с ними, изучать их, попять, как они мыслят и действуют, – вот на что я надеюсь…

Он остановился, и Дайльюлло тут же переспросил:

– Надеетесь?

– Да. Наши лучшие математики и астрономы попытались разработать вариант фактора времени. То есть расшифровать _их_ дату отправки послания о помощи и _их_ подсчет времени, необходимого для прилета сюда спасательного корабля. Это оказалось отнюдь не простым делом. Наши люди выдвинули четыре возможных даты прибытия спасательного корабля. Одна из дат… это приблизительно теперь.

– На мой взгляд это слишком, – сокрушенно сказал Дайльюлло. – Сначала межгалактический корабль, затем целый экипаж, сидящий здесь и глазеющий на меня, а теперь вот в пути еще одно межгалактическое судно. Неужели оно вот‑вот прибудет сюда?

– Мы _не знаем_, – с отчаянием сказал Лабдибдин. – Это только один из расчетных вариантов, а понятие «теперь» может означать и вчерашний, и завтрашний день, и будущий год. Вот почему Вхол так настойчиво торопит нас, чтобы в случае". Лично я надеюсь, что спасательное судно придет, пока мы здесь, и я надеюсь получить возможность поговорить с ними.

– А вы не думаете, что они разгневаются, когда узнают, что вы конались в их вещах? – улыбнулся Чейн.

– Вероятно. Но их ученые, я думаю, поймут нас… не насчет, оружия, а насчет всего остального, жажды познания. Мне думается, они поймут, что мы _не могли не копаться_ в их вещах.

Лабдибдин снова умолк, не скрывая своей огромной грусти.

– Все это было, – сказал он, – страшной потерей времени и сил. Безудержная гонка, спешка и все ради ложных целей.