– Я начинаю верить ему, – сказал Дайльюлло. – Крии, так вы их называете? Вы, разумеется расшифровали их записи.

– Некоторые, – признал Лабдибдин. – У меня здесь самые лучшие филологи Вхола, работающие самозабвенно. Скажу вам, начальство непрестанно так давило на нас, что все мы выбивались из сил; оно требовало от нас чтобы мы исходили из его желания заполучить нечто такое, что могло бы разнести в куски любую планету. Если бы хоть половину своих усилий оно употребило на заботу о самом корабле… или на получение реальных знаний от корабля.

Лабдибдин нежно пропел рукой по краю стола:

– Судно прибыло из другой галактики, другой вселенной. Там иная периодическая система элементов… совершенно не свойственные нам формы жизни… сколько всего могли бы мы узнать! А мы вынуждены тратить время впустую на все эти исследования, направленные на поиск оружия, которое не существует. Сколько же мы теряем…

– Другая галактика, иная периодическая система элементов, – сказал Дайльюлло. – Я так и догадывался. Что вам удалось узнать об этих, как их… криях?

– Они были одержимы пополнением знаний. Очевидно, они задались целью изучить все о мироздании… Можно предполагать, что аналогичные суда были посланы и в другие галактики с той же самой задачей сбора образцов. Технологический уровень криев без сомнения невероятно высок.

– Однако, они не смогли сесть. Разбились.

– Не совсем так. Скорее это аварийная посадка… и, конечно, корабль никогда не предназначался для посадки. Что‑то случилось. Жизненно важные части корабля сильно разрушены, и записи, относящиеся к крушению, естественно, очень коротки, сделаны наспех, но кажется очевидным, что в одном из энергоблоков произошел взрыв, который так сильно повредил систему жизнеобеспечения, что не осталось никакой надежды на возращение домой. Конечно, наша галактика ничем не могла им помочь – ни запасными частями, ни восстановительными работами. Надо полагать, они обдуманно избрали эту планету: она изолирована и необитаема, хорошо спрятана в туманности… и только по чистейшей случайности корабль был обнаружен вхоланским геологом, занимавшимся поиском редких металлов.

– Местечко, подходящее для кладбища, – заметил Дайльюлло. – Нашли ли вы какие‑нибудь тела криев в развалинах корабля?

– О, да. Мы действительно нашли и немало, – ответил Лабдибдин и, тревожно посмотрев на Дайльюлло, добавил:

– Только дело в том, что… они, кажется, не мертвы.

XVII

Глубоко, в самом центре корабля они шагали по длинному коридору. Металлический пол издавал гулкий звук, отражавшийся позади эхом и терявшийся и тишине. Лампочки здесь висели редко, через большие тусклые промежутки.

– Мы не очень часто сюда приходим, – заметил Лабдибдин.

Говорил он вполголоса, словно боялся, как бы помимо двух землян его не подслушал кто‑то или что‑то. Это вхолан, проявивший вначале острую враждебность, до удивления смягчился.

«Он затюканный человек, – подумал Дайльюлло. – Для него облегчение поговорить с кем‑нибудь, даже с нами… разорвать удушающие оковы секретности. Он слишком долго пребывает в здешнем члену, замурован по существу в этом корабле со… со всем тем, что мне предстоит увидеть, а этого достаточно, чтобы опустились у него плечи и подкашивались ноги. Не удивительно, что он того гляди сломится».

Шаги, казалось Дайльюлло, были неприлично громкими, чем‑то опасными. Он физически ощущал окружавшую тишину и огромную темную массу корабля. Он чувствовал себя необыкновенно крохотным существом, этаким насекомым, ползающим в недрах странной горы. И что еще хуже он чувствовал себя вторгшимся насекомым, нахально позволяющим себе распоряжаться чужой собственностью.