Девитт, готовый выругаться, обернулся, но прежде, чем он успел вымолвить хоть слово, спокойный голос очень решительно произнес:

— Вы ведь только что собирались уезжать, не так ли?

Перед ним стоял высокий молодой ковбой со светлыми волосами. Вне себя от ярости, Девитт готов был заговорить, но увидел, что в глазах ковбоя не было и намека на дерзость, а ладонь лежала на рукоятке револьвера.

Не говоря ни слова, Девитт спустился по ступенькам. Он не оглядывался, но знал, что ковбой стоит на крыльце и смотрит ему вслед, желая убедиться, что Девитт ушел. Чувствуя ярость и унижение, Джад Девитт был просто не в состоянии кого-либо замечать. Он прошел мимо Клэя Белла и направился к «Тинкер-Хаусу».

Почти у гостиницы из темноты прямо на Девитта вышел человек.

— Мистер Девитт? Мы можем поговорить сейчас о деле?

Белл увидел человека и услышал его слова, но не узнал, потом что тот стоял в ночной тени здания. Он также не узнал его голос.

Голос Девитта после секундного замешательства произнес:

— Да, пошли.

Белл вывел коня и забрался в седло. Пора возвращаться на ранчо, но он все еще размышлял. Он только что видел, каким гневным и яростным мог быть Девитт, и теперь знал, что этот человек в таком состоянии способен на любое насилие. Он не сможет не пропустить Девитта на свою землю, так как есть решение судьи. Но его ответный ход — запретить рубку леса до решения высшего суда — был законным и действенным шагом.

Белл решил, что ему лучше быть в городе, когда Девитт узнаете последнем решении судьи. Может быть, тогда все разрешиться так или иначе. Ночь в гостинице не казалась ему привлекательной, но на ранчо оставался Хэнк, и этого было достаточно.

Он повернул коня и поехал в сторону конюшни, чувствуя, что настроение поднимается. Возможно, он обеспокоился бы, узнав человека, который остановил Девитта.

Это был Джек Килберн.

Джаду Девитту нравились хорошо сложенные блондинки. Когда он встретил Рэнди Эштон, она пела в танцевальном зале. Ему сказали, что Рэнди трудно заполучить. Джад позволил себе улыбнуться, и все, что случилось после этой улыбки, не заставило его сомневаться в ее намерениях. Он был не первый, кто не понял игры женского ума. У него были свои причины. У Рэнди Эштон — свои.

Джад Девитт был красивым мужчиной и богатым. Рэнди была певичкой в заштатном городке. Однажды вечером они поговорили, Рэнди была соблазнительной, но уклончивой. Она знала себе цену, под яркой и явно уступчивой внешностью скрывалась девушка, выросшая на ранчо. Дочь ранчера и сестра ковбоя, она могла готовить такие блюда, которые пришлись бы по вкусу каждому. Это была девушка» которая смогла бы управиться с шестиконной упряжкой, поймать и связать бычка, и в двенадцать лет ей пришлось перезаряжать ружья для отца и братьев во время нападения индейцев на их дом.

После этого неудавшегося нападения индейцы поймали ее отца на полдороге к городу и сняли с него скальп. Ее брат Бен перегонял стадо в Вайоминг. Когда стадо понесло, он попал под копыта, и друзья похоронили то, что от него осталось, на берегах Платты. Пит, ладно скроенный парень и единственный кормилец сестры, проиграл скачки апачам, и Рэнди осталась без родственников, без денег и без будущего.

Единственную вещь она делала хорошо. Она умела петь. Вся ее семья хорошо пела, и она выросла на шотландских и ирландских песнях — наследстве ее предков. Песни Востока пришли на Запад вместе с поселенцами, и она выучила их. И поэтому, когда убили Пята, Рэнди стала петь. Позже она выучилась танцевать. И она всегда знала, как обращаться с мужчинами.

Золотая лихорадка в Джулсберге замерла, и Джад, все еще не зная, что его невеста последует за отцом в Тинкерсвилл, написал Рэнди, приглашая ее к себе.