Оби-Ван уже открыл рот, чтобы ответить со смирением, как должен говорить Джедай. Но Мейс Винду продолжил говорить.

— Однако, — продолжил он, — ты также показал, что импульсивность твой недостаток. Подобный недостаток заставляет нас колебаться в твоем соответствии пути Джедая. Ты действовал один. Ты не дождался помощи и указаний. Ты мог подвергнуть детей ненужной опасности, ведь ось могла не выдержать.

— Но я проверил мой вес, и я двигался бережно. И… и помощь не появлялась, — сказал Оби-Ван, заикаясь. Он был ошеломлен, что Совет придирается к нему.

Мейс Винду отвернулся. Собственный голос эхом звучал в ушах Оби-Вана, и он осознал, что тот звучал, запинаясь и оправдываясь.

Бент смотрела на него с жалостью.

— Пожалуйста, не вмешивайся в дела Храма снова, — сказал Мейс Винду. — Совет будет решать, что нужно сделать с турболифтом. И мы должны закрыть нижнее крыло.

Куай-Гон положил свою руку на плечо Бент. И они вдвоем последовали за членами Совета от озера.

Оби-Ван стоял, наблюдая как они уходят. Он не думал, что в этот день его положение может стать еще хуже. Теперь так и было. В глазах Совета он не мог сделать ничего правильно. И в глазах Куай-Гона тоже.

Однако, он не вмешивался в увещевания Совета, он доверял мудрости Магистров в таких вещах. И не сомневался, что для Оби-Ван было бы лучше справиться со своей импульсивностью, так как это привело его к оставлению пути Джедая в первом же месте. Мейс Винду, Йода и Совет всегда имели причины для строгости. Таким образом, хотя он желал остаться с Оби-Ваном, он оставил его, чтобы мальчик мог подумать о том, что сказал Мейс Винду.

Оби-Ван сделал свой выбор. Шаги Куай-Гона запнулись моментально, как он припомнил, что он почувствовал, когда появился на озере и представил, что ОбиВан был в шахте турболифта. Глубокое чувство страха пронзило его. Что, если опора оторвется прежде, чем появятся Магистры? Что, если Оби-Ван погибнет? Сердце Куай-Гона останавливалось от этих мыслей.

Его торопливые шаги восстановились. Он много понял за последние недели о том, как сердце умеет удивлять. Он только что начал осознавать, какие сложные и глубокие узы связывают его и его бывшего падавана.

Но он должен сконцентрироваться на других проблемах.

Йода стоял в середине пустого белого пространства комнаты безопасности в центральной башне, куда никто не мог проникнуть.

— Подтвердил все Миро Дарун, — сказал он Куай-Гон. — Саботаж это был. Часовое устройство в системе лифта и неисправность в центральном ядре, которая прекратила работу лифтов и связи в области этой. Найти ответственного за это должны мы, Куай-Гон. За детей теперь взялся он. Странным я нахожу то, что Брук мог быть замешан в вещи такие, — грустно размышлял Йода.

— Последний трос удержался, — указал Куай-Гон. — Не думаю, что предполагалось, что турболифт упадет.

Йода развернулся к нему. — Дразнит нас нежданный гость, так? Подвергает опасности жизни детей ради шутки?

— Или здесь какой-то другой мотив, — сказал Куай-Гон. — Мне еще не понятно. Сначала я подумал, что мелкие кражи были задуманы разозлить и посмеяться над нами. Теперь я предполагаю другое. Украденные предметы появлялись, служа другим целям. Коробка с инструментом сервисного подразделения была наиболее вероятно использована для демонтажа лифтового оборудования. Учительская роба для медитации была использована, чтобы наш противник свободно передвигался по Храму, особенно ранним утром, когда большинство Рыцарей медитирует.

— И игры с четрехлетними ребятишками? — спросил Йода.