– Я не девушка, – вспыхнула Шарлотта, но подтянула колени поближе к груди.

– Тогда обойдемся без саронга. – Он стал поливать ее плечи водой, все время что-то приговаривая на незнакомом языке.

– Что ты бормочешь?

– Уговариваю духов, чтобы они послали тебе удачу, если ты достойна ее.

– А если недостойна? – с насмешкой спросила Шарлотта.

– Тогда тебе придется просить их снова.

Шарлотта взглянула на мужа, пытаясь отгадать, о чем он сейчас думает. Он не смотрел на нее, а старательно разглядывал противоположную стену.

Шарлотта убрала руки от груди и вцепилась в края медной ванны. Лучше смотреть на огонь, а не на него. Он хоть заметил, что ее грудь обнажилась, а соски торчат из воды, как поплавки?

– Сколько пройдет времени, – начала она, – пока я узнаю, что удача повернулась ко мне лицом?

«Чтобы я сумела соблазнить собственного мужа и он остался в Балфурине? Что плохого в таком желании? И можно ли молиться Богу, если участвуешь в языческом ритуале?»

– Немного, если позволят духи Балфурина, – ответил он.

– Не духи Востока?

– Увидишь, они все похожи.

– Мне часто казалось, что в Балфурине живут привидения, – произнесла Шарлотта и сама удивилась, зачем это сказала.

Он перестал поливать ее водой.

– Вот как?

Шарлотта кивнула.

– Если призраки существуют, то Балфурин для них очень подходящее место, не хуже любого другого замка, – заметил он.

– А я думала, ты станешь убеждать меня не говорить глупости, – призналась Шарлотта.

– Мне приходилось видеть немало такого, что невозможно объяснить. Я научился ни от чего не отмахиваться не подумав.

«Кроме собственной жены». Но вслух Шарлотта этого не сказала, она сладко улыбнулась и спросила:

– И даже от привидений?

– Иногда у меня возникало чувство, что в пустой комнате я не один. Кто знает, может, там было привидение?

Шарлотта кивнула.

– У меня тоже так бывало, – негромко сказала она. – Однажды в библиотеке мне показалось, что за спиной кто-то стоит. Я даже спросила, кто там. Думаю, я бы упала в обморок, если бы мне ответили.

– Может быть, причиной нашей неспособности общаться с умершими является не наше неумение слышать, а их неспособность говорить. Возможно, они умеют лишь передвигать предметы и заставлять шептать ветер.

– Или охлаждать его, – вставила Шарлотта, глубже сползая в воду.

Как странно, что сейчас они говорят меж собой с большим согласием, чем за все эти дни. Как странно, что разговор у них такой приличный. Он мог бы происходить в гостиной, а не у ванны с сухими цветами, которые тыкаются в ее груди с отвердевшими коралловыми сосками.

Он перестал поливать плечи Шарлотты водой, утопил чашу в воде, и все ингредиенты опустились на дно ванны.

– А может быть, все наши чувства – это лишь голос нашей совести?

– У тебя неспокойная совесть? – спросила Шарлотта, заставляя себя сесть повыше. Вот так, груди снова показались над водой. Он не может их не видеть.

Он поднял глаза и твердым взглядом посмотрел ей в лицо:

– Да.

Шарлотта не представляла, что на это сказать.

Внезапно он опустился на колени у самой ванны. Слишком близко. Но разве она не этого хотела? Он шевелил пальцами в воде, не глядя на Шарлотту. Набравшись смелости, она протянула руку и прикоснулась к его руке, зачарованно глядя на дорожку из капелек между двумя косточками на тыльной стороне ладони, потом провела по ним кончиком пальца.