Мятникова первая выскочила на океанский простор и хватала, хватала воздух зубастой пастью, стараясь успокоить сердце, которое, казалось, готово было лопнуть.

Он вынырнул на поверхность минутой позже. Дышал спокойно, видимо, ему, действительно, всунули в голову какой то чип.

– Это Америка? – поинтересовался Билл.

– Ага, – подтвердила она со злостью.

– А где земля? Ты говорила, что мы падаем на землю!..

– Я ошиблась… Под нами целый километр воды, а до Америки их уж точно пара тысяч.

– Далеко, – констатировал крыс, бултыхая лапами по воде, как собака.

– Погибли сотни людей! – взорвалось сознание Мятниковой.

– Хорошо, что мы не люди! Надо плыть в Америку!

От осознания, что натворил Билл, который не понимал произошедшего, Мятникова хотела добровольно хлебнугь воды и утонуть, но сил не хватило на собственную смерть, а потому она сказала, что до Америки плыть два года.

– Я плохо плаваю, – признался Билл. – И потом, мне жить осталось меньше года. Я ведь не молод…

Она ничего не ответила, просто поплыла на восток. Он засучил лапами вслед за ней, но с каждым ее гребком отставал все больше и больше.

Она вспомнила, что была двукратной чемпионкой Европы по плаванию, а потому передвигалась в воде с необычайной легкостью.

– Эй! – кричал он. – Подожди! У меня кончаются силы!

Она желала, чтобы он умер, как умерли ее мечты и мечты еще сотен людей, покоившихся сейчас на океанском дне, а потому подождала его, решив полюбоваться, как толстая тварь пойдет ко дну.

Билл вскоре подплыл и рассказал, что вода соленая, что ее пить нельзя – рвет.

Он был хитрым и совсем не хотел умирать, а потому неожиданно рванул к Мятниковой и вцепился зубами в ее хвост. Она попыталась было поднырнуть под него и царапнуть по пузу когтями, но встретила его когти, поранившись до крови.

– Плыви! – приказал он. – Ты хорошо плаваешь, а потому должна спасать меня!

– Ты!… Ты!…

Она не нашлась, что бы такого сказать убийственного, дабы ранить хотя бы его самолюбие, коли не тело. К тому же соль разъедала порезы на боку, а солнце нагревало голову, и пришлось нырнуть, дабы остудиться.

– Ну, плыви, плыви! – поторопил Билл. – Спасай меня!..

И она поплыла. Сказала лишь:

– Меня ненадолго хватит! Нет пресной воды, еды… Мы утонем!

– Ты постарайся! Я очень важная персона!

И опять ей нечего было сказать ему в ответ. Злость сбивала дыхание, и Мятниковой то и дело приходилось прихлебывать соленой воды.

– Ты – собачий медалист!

– Говорят, что собаки умнее человека, – ответил крыс. – Конечно, не все…

Его невозможно было пробить. Она знала, что и пытаться не стоит. Нет у него такого органа, нет у мерзкой крысы души!

Дальше они плыли в полном молчании. Удивительно, но Лиля совсем не уставала, словно была крысой водяной, а не сухопутной… Наступила ночь, и над океаном зависла огромная желтая луна.

– Как моя медаль, – сравнил Билл.

Луна светила щедро, и при этом грустном подобии солнца, в заемных лучах, Мятникова вдруг увидела рыбку, которую автоматически схватила зубами и тотчас проглотила, не жуя. А потом другую… И еще несколько поймала, набив мягкими косточками и плавниками живот…

К утру она вдруг почувствовала ужасающую боль в хвосте.

– Что ты делаешь?!. – закричала Лиля.

– Я ем, – ответил Билл.

– Что ты ешь?

– Твой хвост!

– Ах, ты паразит! – закричала она, вновь попыталась поднырнуть под крыса, чтобы нанести ему рану, но он так ей врезал по животу…

– Не могу же я умереть голодной смертью! – пояснил.