«Ещё б одного добыть, — раздумчиво проговорила Млада, оценивая тушку. — А лучше парочку: тут мяса-то — всего на один укус, полакомиться только. Подожди-ка…»

Положив ощипанную птицу на землю, женщина-кошка пружинисто поднялась и вслушалась в зелёный лесной покой, после чего прыжком вбок исчезла из виду. Девушка тем временем, чтобы справиться с тошнотой, села на траву у соснового ствола и кинула в рот несколько кисловатых ягод брусники, потом выбрала и отправила вслед за ними синие бусинки голубики. Ягода лежала в лукошке вперемешку: какая попадалась, ту Ждана и собирала в тех местах, по которым её водила Млада. Рядом на земле осталась сумка женщины-кошки — с хлебом, крутыми яйцами, куском жареной утки и баклажкой воды, а возле неё в траве валялась занятная вещица — оловянная птичка с щелью на конце длинного, как у трясогузки, прямого хвоста.

«Хм», — озадаченно пробормотала Ждана.

Она видела эту безделушку у Млады пару раз, но всё забывала спросить. Взяв свистульку в руки, девушка заметила у неё порванный шнурок: видимо, Млада носила её на шее под безрукавкой, да потеряла. Ждана дунула в щель, но никакого особенного звука не услышала. Решив, что подула слишком слабо, она попробовала ещё раз, посильнее, но получился только еле различимый писк, не громче комариного. Отняв птичку от губ, Ждана подкинула её на ладони, поймала. Странно. Мало прока в такой тихой свистульке… Да и дуть в неё оказалось необыкновенно тяжело — даже в голове зазвенело, а щёки едва не лопнули от натуги.

Не успела девушка кинуть в рот ещё одну щепоть ягод, как за стволами мелькнула какая-то тень. Млада? Нет, то была не она: Ждану окружили высокие фигуры в плащах неприметного, болотно-травяного цвета. Одна за другой они бесшумно выскальзывали из-за сосен, поблёскивая из-под надвинутых наголовий железными пластинками, прикрывающими носы, и девушка испуганно вжалась спиной в ствол, видя грозно смыкающееся кольцо незнакомых воительниц с обнажёнными мечами. Она даже не смогла позвать Младу: крик сухим комком застрял в горле. Заострённые с нижнего конца наносники, вкупе с суровым ястребиным блеском глаз, придавали лицам кошек жутковато-птичий облик, а цвет плащей почти сливался с окружающей зеленью. На груди каждой тускло и холодно серебрилась пластинчатая броня.

«Это ты тревогу подняла?» — спросила одна из незнакомок, шагнув вперёд и пронзая девушку острой сталью глаз.

Птичка выпала из ослабевшей от испуга руки Жданы. Сероглазая лесная воительница склонилась и подобрала свистульку, блеснув пластиной брони, прикрывавшей тыльную сторону руки. На её среднем пальце красовался дорогой перстень со светло-красным, искристо сияющим камнем, на двух соседних блестели кольца поскромнее.

«Ты хоть знаешь, что это такое?» — строго спросила кошка, держа свистульку на ладони.

Онемевшая Ждана смогла только отрицательно мотнуть головой. Цепкий, строгий взгляд из-под наголовья оценил мирную обстановку: лукошко с ягодами, ощипанного рябчика, сумку с едой… Выпрямившись, воительница вложила меч в ножны, и весь отряд безмолвно последовал её примеру.

«Млада!» — раскатился под зелёным пологом леса грозный, светлый и холодный оклик.

Приосанившись и уперев руки в бока, незнакомка ждала. Мягкие шаги — и появилась женщина-кошка с парой рябчиков, смущённая и виноватая. Бросив добычу на траву, она наградила Ждану таким хлёстким и сердитым взглядом, что девушке захотелось стать водой и впитаться в землю.