«Правда, — проронила девушка. — Млада её пригласила».

«Вот так дела! — присвистнула Горана. — Что, прямо сегодня?»

Ждана устало кивнула.

«А чего спешка-то такая? — продолжала удивлённо расспрашивать Горана. — Кто ж так делает? Это соседей можно к вечеру в гости покликать, а княгиня… Ёлки зелёные! Хоть бы через седмицу позвали, что ли… Или дня за три самое меньшее!»

От взгляда Твердяны сердце Жданы тоскливо бухнуло, слова о судьбе листопадом зашуршали в ушах. Глава семьи, даже не поздоровавшись со Жданой, вразвалочку прошагала мимо. Горана, не будучи такой неисправимо суровой молчуньей, как родительница, ласково ущипнула Ждану за щёку и спросила:

«А ты чего такая смурная да бледная, а?»

Ждана выдавила измученную улыбку и ответила:

«Притомилась на кухне…»

Горана лукаво прищурилась.

«Нда? А вы с Младой, часом, не того?.. Не набедокурили прежде свадьбы?»

У Жданы ёкнуло в животе. Нет, беременной она быть не могла — с чего бы? Тягучая и липкая жидкость, которая наполняла рот Млады в момент наивысшего наслаждения, внутрь не попадала. Нет, исключено. Но лёгкий холодок всё-таки пробежал по спине.

«Ждана! — послышался крик из окна кухни. — Ты куда пропала? У нас с Зорькой не десять глаз и рук! Поставила пироги в печь — так будь добра за ними следить!»

«О, слышу сладкий голос моей ненаглядной, — усмехнулась Горана. И крикнула: — Рагна, ласточка моя! Баньку нам истопи, а?»

«Ага, делать мне больше нечего! — раздался ответ. — И без того полны руки забот! Млада с Жданой учудили — княгиню на ужин сегодня позвали, а нам отдуваться у печки! Ничего, сами растопите!»

Горана, подмигнув Ждане, нахмурила брови и с нарочитой строгостью воскликнула:

«Ты как с супругой разговариваешь? Подумаешь, пироги у неё… А ты попробуй, кувалдой пудовой целый день помахай! Да горн пораздувай — вот где жарко-то!.. Печке вашей и не снилось! А ну, давай, баню топи! А то придёт княгиня — а мы в таком виде!»

«Да етить-колотить! — зарычала Рагна в ответ. — Морда неумытая — не беда! А если такой гостье на стол подать нечего — вот это беда! А ну вас… в баню! Ждана! Жданка, растудыть твою через коромысло! Хватит там прохлаждаться… Заварили с Младой кашу — расхлёбывайте!»

«О, с виду — чисто голубка кроткая, а рыкает, что твоя медведица! — засмеялась Горана. — До свадьбы-то тихая была, да нахваталась матушкиного обхождения! Ладно, пойду я баню топить… а то от вас не дождёшься».

Ждана вернулась в кухонное пекло. У Зорицы уже слезились глаза, но она брала из корзины крупные, с яблоко, луковицы — одну за другой, чистила и отважно крошила большим ножом. Рагна наградила Ждану негодующим взглядом, но бледный и грустный вид девушки встревожил её. Ей пришла в голову та же мысль, которую только что высказала её супруга:

«Ты чего квёлая? Доигрались? Вот, взбрело же в голову до свадьбы вместе жить… И чего тебе с нами не жилось? Нешто тебя тут кто обижал?»

«Нет, — поморщилась Ждана. — Не обижал… Долго объяснять. И не доигрались, это другое. Ладно, давай дело делать».

Рагна шевельнула вечно приподнятыми бровями, озадаченно качнув головой и прищёлкнув языком.

«Чудная ты, право слово…»

К возвращению домой Крылинки Твердяна с Гораной, уже вымывшиеся и успевшие привести свои головы в блестящий порядок, сдвигали в горнице столы. Млада была отправлена за свечами для украшения дома, а сестрички Светозара и Шумилка путались у всех под ногами и мешали.