– Глупости, Диана. Это тебе с перепугу кажется. Невозможно ж ничего разглядеть! Если долго смотреть в бездну…

– Не-ет, она здесь, – принялась отрицать Руднева. – Ходит, вынюхивает. Мы ей Никиту не отдадим!

– Ты меня пугаешь еще больше, чем звуки, – призналась я.

– Слушай, а мы закрыли дверь? – вдруг спросила Диана.

Я помню, что перед сном мы слонялись туда-сюда, занося вещи и остатки нашего пиршества в дом.

– Она зайдет и первым Даньку слопает! – ужаснулась Диана. – Он ведь у входа спит.

– Даньку не жалко, – угрюмо сказала я. – Он слишком вредный.

– Нет, Вер, я серьезно. Пойдем проверим.

На цыпочках мы вышли в темный коридор, а затем на лестницу, которая при каждом нашем шаге тихонько поскрипывала. Всякий раз у меня душа в пятки уходила. Подсвечивая себе путь фонариком на телефоне, мы наконец добрались до первого этажа. Прошмыгнули мимо комнаты друзей. Там были зашторены окна, и стояла кромешная тьма.

Внезапно Диана встала как вкопанная. Я от неожиданности врезалась в нее. Руднева нащупала мою руку и так крепко сжала ее, что я едва не вскрикнула.

– Ты чего? – шепотом произнесла я.

– Вот и все.

– Что все?

– Она пришла, – еле слышно произнесла Руднева.

Я, как ошалелая, завертела головой.

– Где она?

– Да вот же! Стоит в углу.

И Руднева так спокойно об этом говорит?! Я взглянула в угол и уловила еле заметное движение. Поначалу оцепенела, но затем вспомнила, что в углу стоит трюмо. Ирка еще перед сном разложила на нем свою косметику.

– Дура ты, Руднева, там зеркало! – зашипела я.

– Да? Фу-ух, – с облегчением выдохнула Диана, наведя фонарик на трюмо. В зеркале задребезжал свет. – Но раз уж мы спустились, нужно проверить замки. Иди ты первая! – на сей раз толкнула Руднева меня.

Я хотела возмутиться, но передумала. Быстрее бы уже со всем покончить, чем стоять и препираться. Едва слышно ступая, мы направились к сеням. Со скрипом отворили дверь и прошмыгнули внутрь. Там было еще темнее и холоднее.

– Ты зачем фонарик выключила?

– Не знаю, он сам… – ответила дрожащим голосом Диана.

– Как это сам?

– Может, телефон разрядился?

Мы прислушались. Мне показалось, что снаружи снова кто-то зашелестел листвой.

– Это, наверное, ветер, – шепотом сказала я. Мы с Дианой стояли посреди черных сеней и крепко держались за руки.

И все-таки шелест был похож на шаги. Так ходит человек. Раз-два-раз-два… Внезапно шаги словно раздвоились. Листва зашелестела громче. Вот шаги снова прекратились. Может, днем, при свете, мне бы казалось все таким глупым, надуманным и даже в чем-то забавным, но сейчас от страха тряслись поджилки. Я, набравшись смелости, сделала несколько шагов вперед и прислонила ухо к шершавой деревянной двери. Дианка подскочила следом и дотронулась до шпингалета.

– Закрыто, – прошипела она.

Внезапно совсем рядом по ту сторону двери донесся тихий смех, а затем и женский голос:

– Я тоже боюсь.

Как мы заверещали! Я думала, оглохнем на месте. С нами в унисон заверещал женский голос по ту сторону двери. От охватившего ужаса он казался мне каким-то дьявольским и совсем нечеловеческим.

Дианка в темноте метнулась обратно в дом и, запнувшись, повалилась на пол, зацепив ведро. Оно со страшным звоном загремело. Благо, на тот момент ведро было пустым. Даня, Ира и Амелия тут же зажгли свет в комнате и выскочили в сени. Теперь друзья лицезрели меня, замершую на месте от ужаса, и распластавшуюся на полу Рудневу рядом с нашей перевернутой «ночной вазой».

– С ума сошли? – закричала Амелия.