На всякий случай Кавендиш приказал спутникам рассредоточиться, после чего они направились к вокзалу из красного кирпича.

Построенная много‑много лет назад, станция выглядела как пережиток прошлого.

Колокол, звоном которого созывали к поезду запаздывающих путешественников, покачивался, изредка позвякивая под навесом вокзала, и звон этот казался прямо‑таки похоронным.

Вдруг внимание Джага привлек какой‑то скрип. Скрипел старый ветряной двигатель, который, несмотря на сильные порывы ветра, то и дело заклинивало.

Настороженно оглядываясь и прикрывая друг друга, четверка разведчиков вошла в зал ожидания. Пол был усыпан осколками стекла, кусками гипсовой лепнины и обломками мебели. Из щелей между рассохшимися досками пробивалась трава. Попискивая, из‑под ног разведчиков во все стороны брызнули сотни мышей.

Заметив покосившуюся, искореженную винтовую лестницу, Кавендиш сказал:

– Стил, поднимись наверх, посмотри, что так Мы тебя подождем...

Стил уже спускался, отрицательно покачивая головой, когда с улицы донесся стук копыт мчащегося галопом коня.

На секунду оцепенев от неожиданности, все четверо бросились к двери и увидели, как черный жеребец с развевающейся гривой с ржанием пронесся мимо и скрылся за углом. На коне не было ни упряжи, ни седла.

– Может быть, это конь начальника станции? – предположил Джаг.

Кавендиш покачал головой.

– Нет. У них тоже есть дрезина. Не знаю, в чем тут дело, но у меня плохое предчувствие!

Под резкими порывами ветра станционный колокол продолжал мрачно позванивать. Кавендиш решил тщательно осмотреть местность. Короткими перебежками, прижимаясь к стенам, четверка добралась до здания, в котором, по всем признакам, жили обитатели станции.

Белье, развешанное во дворе на натянутых веревках, трепетало и гулко хлопало на ветру, и эти звуки напоминали Джагу сухие револьверные выстрелы.

Джаг перепрыгнул через тряпичную куклу, валявшуюся на земле, и прижался спиной к стене рядом с входной дверью. Вскоре к нему присоединился Кавендиш, а два охранника остались позади, чтобы в случае необходимости обеспечить прикрытие.

В этот момент вторая лошадь выскочила из‑за строений и, разгоряченная, несколько раз взбрыкнув задними ногами, в ту же секунду исчезла из виду.

– Их, по меньшей мере, двое, – шепнул Кавендиш.

– Кого – "их"? – поинтересовался Джаг.

– Пока не знаю. Скорее всего, какая‑то вооруженная группа.

Джаг с недоумением нахмурил брови, и Кавендиш пояснил:

– Группа ренегатов. Налетчики, убийцы...

Одним прыжком он подскочил к двери, ударом ноги распахнул ее и нырнул в темный проем. Несколько раз перекатившись через себя, Кавендиш вскочил на ноги, настороженно поводя стволом винтовки из стороны в сторону. В помещении никого не было. В сопровождении Джага охотник обошел все комнаты. Когда он открыл дверь кухни, их облепило черное облако жужжащих мух. Огромные и злые, они набросились на вошедших, набиваясь в ноздри, уши, глаза. Одновременно в нос ударил сильный сладковатый запах, который невозможно было не узнать.

Кровь!

Она была буквально повсюду: на полу, на стенах, на столе. Брызги и потеки засохшей крови виднелись даже на потолке!

Джаг и Кавендиш в растерянности переглянулись, сжимая внезапно вспотевшими руками оружие. Из столбняка их вывело какое‑то равномерное жужжание. Они не сразу поняли, что это включился мотор холодильника, который питался от ветряка, установленного возле вокзала.

Инстинктивно Джаг протянул руку и открыл дверцу. И тогда леденящее кровь зрелище буквально пригвоздило их к месту: морозильная камера была доверху забита грубо расчлененными человеческими телами. Руки, ноги, детские туловища вперемешку лежали на полках морозильника, висели на стальных крючьях для мяса.