Я заверил, что сообщение представляет собой чрезвычайную ценность, и попросил сообщить координаты того пункта, в котором наблюдался мираж.

Через несколько минут мне были продиктованы координаты. «Восемьдесят седьмой градус западной долготы, – записывал я, – и сорок седьмой градус северной широты…»

– Это к северу от острова Гранд‑Айленд, – говорил сотрудник Центра. Но я его больше не слушал: сорок седьмой градус северной широты! Да ведь на этой же широте находится наш Институт звезд, лаборатория Алексеева! Я бросил трубку и выбежал во двор. Федор Васильевич, надевая на ходу пиджак, уже шел к калитке.

– Я сейчас вернусь, – крикнул он, – кажется, есть свободная машина!

Он вскоре подъехал на видавшем виды дребезжащем «газике», выпуска чуть ли не пятидесятого года, и через тридцать минут мы уже были возле выстроенного на скорую руку общежития, в котором жили многие приехавшие сюда ученые. Сообщение Центра вызвало настоящий переполох. Все проснулись, откуда‑то появился атлас, его раскрыли там, где пучком голубых пятен раскинулись Великие озера Америки.

– А что я вам говорил? – торжествовал метеоролог. – Что я вам говорил? Раз это явление наблюдается не только здесь, не только у нас, то оно не имеет ни малейшей связи с катастрофой в лаборатории Алексеева. Отбросив «небесные видения», нужно изучать все работы лаборатории Алексеева, надо пригласить проницательного следователя, вот что! А этот мираж предоставить нам, метеорологам, специалистам в области физики атмосферы!

– Но почему там время отличается от нашего, время появления картин? – донесся из полутьмы чей‑то голос.

– Разница чепуховая: там тоже в пять часов с минутами, ведь наши часы переведены на час вперед правительственным декретом, – возразил я, – а главное – совпадает широта места!

– Совпадает, да не совсем… У нас сорок шесть градусов северной широты! – раздались голоса. – На градус расхождение!

– Это не существенно, – быстро сказал метеоролог. – В наших широтах градус составляет только сто километров, и мираж хорошо виден на границах зоны наблюдения. Мы имеем дело с широтным эффектом, – не унимался метеоролог. – А мы знаем…

– Совпадают широты? – быстро спросил что‑то подсчитывающий на клочке бумаги Мурашов, совсем еще молодой научный работник из Института космогонии. – Одну минутку! (Он поднял левую руку. Все с интересом ждали, когда он закончит свои расчеты.) – Американцы, конечно, зарегистрировали время появления миража по своему поясному времени, а оно отличается от местного времени… Я сейчас пересчитаю… Если не ошибаюсь, то по местному времени появление миража у нас и у них почти совпадает…

– Большая точность совпадения и не нужна, – опять донеслось из темноты, – не нужна, так как мы все равно не можем сказать с абсолютной точностью, когда у нас появляется мираж. Это время зависит от места наблюдения, от облачности на горизонте и других причин…

– По‑моему, – сказал я, – следует обратиться к этим двум американским наблюдателям с озера Верхнего и узнать, по какому времени они вели наблюдения.

– Пожалуй… – нехотя согласился метеоролог.

– Голубчики! – торжествуя, воскликнул Мурашов. – Я все пересчитал! Этот мираж, по их местному времени, появляется над озером Верхним тоже утром, точно в ту же минуту, что и над нашими головами… Только американские исследователи сообщили не местное время, а, по‑видимому, среднепоясное.