— Не знакомь Роберта с Эмили, дорогая. Она слишком хорошенькая. Он сразу в нее влюбится и целых две недели не сможет спать. Сомневаюсь, что ему удалось хотя бы на минуту заснуть с того самого момента, как он встретил тебя.

Я снова покраснел. Оскар встал с тахты, рассмеялся и положил обе руки мне на плечи.

— Констанция уезжает отдыхать, Роберт, а мы немного поработаем. Мы разгадаем тайну и раскроем преступление. И неважно, станет нам помогать инспектор Фрейзер или нет.

— Оскар рассказал мне об ужасном убийстве, с которым он нечаянно столкнулся, — серьезно проговорила Констанция. — Мне очень жаль бедного мальчика… и я сочувствую его родным, кем бы они ни были.

— Мы как раз и займемся его семьей, Роберт, — сказал Оскар и погасил сигарету. — С них и начнем.

Меня его слова озадачили.

— Но, Оскар, у меня сложилось впечатление, что вы говорили, будто бы у мальчика нет никаких родных, — напомнил ему я. — По крайней мере, так вы сказали Конану Дойлу и Фрейзеру.

Оскар мимолетно улыбнулся, но ничего не ответил.

— Я не понимаю, почему полиция не желает помочь, — вмешалась Констанция.

— Констанция видела возмутительную телеграмму Фрейзера, — сказал Оскар. — Я отдал телеграмму ей — для коллекции. — Я непонимающе на него уставился, и он пояснил: — У моей жены есть особая шкатулка, куда она складывает всякие такие штуки. Первый экспонат появился в день нашей свадьбы: телеграмма от Уистлера следующего содержания: «Боюсь, что не успею добраться до вас к началу церемонии. Пожалуйста, не ждите меня». Разумеется, послание Фрейзера не такое остроумное и написано не столь безупречным языком, но я хочу его сохранить. Думаю, через некоторое время оно будет представлять определенный интерес.

— Почему мистер Фрейзер сказал, что он искал улики, в то время как он этого не сделал? — спросила Констанция.

— Кстати, действительно, почему? — повторил ее вопрос Оскар.

Я подумал, что, скорее всего, инспектор Фрейзер посчитал рассказ Оскара о теле Билли Вуда плодом поэтического воображения и не хотел отвлекать немногочисленные силы полиции на преследование вымышленного убийцы, но оставил свои мысли при себе и, вместо этого, сказал:

— Если мы собираемся искать родных Билли, с чего начнем?

— С катка для катания на роликах, если я не ошибаюсь, — ответил Оскар. Дорожные часы на каминной полке — трофей, который мой друг привез из своего лекционного турне по Америке, — пробили половину. — Пошли, Роберт, нас ждет экипаж.

Оскар вызвал двухколесный экипаж, и тот действительно уже стоял на улице перед домом. Моего друга совершенно не беспокоило, если кэб ждал его по нескольку часов. Оскар отличался безудержной расточительностью и мог в день потратить на экипажи и развлечения — цветы, шампанское, ленч, обед, ужин и все прочее — столько, сколько я зарабатывал за месяц. Даже учитывая доход, который принесла в качестве приданого Констанция, и то, что Оскар получал, когда находился на пике своей славы, а также то, что две его пьесы одновременно шли в театрах Уэст-Энда, он жил не по средствам, и причем весьма рискованно.

Тогда я не имел представления о том, насколько шатко его финансовое положение. После того как Оскар женился, я рассматривал его как достаточно состоятельного человека. Если бы я знал правду, я бы не позволил ему расточать в мой адрес щедрые подарки, какие он неизменно делал. Первое подозрение относительно плачевного состояния его дел посетило меня три года спустя, когда его пьеса «Веер леди Уиндермеер» имела сокрушительный успех. Только за авторские права на одно это произведение Оскар получил в год семь тысяч фунтов.